А наутро радость - Бетти Смит

По дороге домой Карл сказал:

– Ты плохо провела время, не так ли, любимая? – Она подтвердила, что это так. – Не хочешь сказать мне, в чем дело? – спросил он.

Ей хотелось рассказать, какой глупой она себя чувствует, как ее угнетает то, что она здесь чужая. Но она просто не могла сделать это унизительное признание.

Анни сказала:

– Просто я не имею опыта беседы с японцами и мало что знаю об ата-летике. – Карл не стал поправлять ее произношение. Зачем усугублять ее мрачный настрой? – И прости, Карл, что я не пригласила его к нам. Но у меня не выходило из головы письмо твоей матери, которое ждет нас.

– Ах вот что тебя беспокоит! – Он почувствовал облегчение.

– И кроме того, – неожиданно выпалила она, – я собираюсь коротко подстричься.

– Что навело тебя на такую мысль?

– Какая разница? И потом, мы уже пришли домой.

Анни хотела, чтобы он сразу же прочитал письмо, но Карл стал увиливать. Сначала он снимет теннисные туфли, и ему нужно принять душ.

– Сначала прочитай письмо.

– Анни, посиди немного у меня на коленях, ладно? И давай займемся любовью, прежде чем у нас будет грандиозный скандал из-за письма.

– О, я не собираюсь скандалить, что бы она ни написала. И даже если мы поссоримся, давай покончим с этим поскорее. Тогда у нас будет время помириться, прежде чем мы ляжем в постель.

Из письма выпал денежный перевод. Анни взяла его в руки.

– Он на десять долларов, Карл! Значит, она не очень сердится. – Они улыбнулись друг другу. Анни села и расслабилась, и Карл прочел письмо вслух.

Оно начиналось, как обычно. Как у Карла дела? Нужно ли ему что-нибудь – например, шерстяные носки на зиму? Дома все хорошо, только папу немного беспокоит спина. А те часы, которые она подарила ему на Рождество, – с ними все в порядке? Пусть даст ей знать, прежде чем она внесет за них последний взнос.

А затем последовало главное.

«Я удивлена, – писала мать Карла, – что Анни последовала за тобой туда. Что же у нее за мать, если она позволяет дочери делать такие вещи?»

Анни вскочила на ноги, задыхаясь от негодования.

– Не принимай это близко к сердцу, любимая, – умолял он. – Пожалуйста! Пожалуйста!

– Со мной все в порядке. Продолжай. Я хочу знать, что не так с моей матерью и со мной.

– Если ты будешь вести себя подобным образом, я разорву это письмо, не дочитав до конца.

– Читай!

– Тогда сядь и успокойся.

– «Конечно, ты это не всерьез насчет женитьбы», – прочел Карл. Поняв, что вступает в опасную зону, он торопливо пробежал глазами следующие строчки, прежде чем прочесть их вслух. – «Не глупи и не позволяй никому уговорить тебя жениться». – Он прочел следующие строчки про себя – «Она не так уж глупа. У нее хватило ума понять, что у тебя хорошее будущее…»

– Читай вслух! – сказала Анни. – Что еще она пишет?

Карл начал импровизировать:

– «Анни очень милая девушка…»

– Она этого не писала. Ты сочиняешь.

– Хорошо! Хорошо, черт побери! – Он разорвал письмо и выбросил в корзину для мусора.

– Карл, тебе следовало сказать ей, что ты женился.

– Хорошо! Мне следовало сказать ей. – Он уселся и начал писать письмо.

– Просто напиши, что мы расписались неделю назад, и…

– Ладно. Напиши ты за меня. – Он скомкал лист бумаги и выбросил в корзину.

– Послушай-ка, Карл Браун! Это у меня есть полное право сердиться, а не у тебя.

Он написал письмо и дал ей прочитать, пока надписывал адрес на конверте.

Он подождал, пока Анни дочитает.

– Все правильно?

– Да, – ответила она.

– У тебя нет марки? – Она достала марку из сумочки. – Анни, ты не возражаешь, если я напишу постскриптум: «Привет от Анни»?

Она задумалась, потом сказала:

– Нет, Карл. Ей и так будет достаточно плохо, когда она узнает эту новость. Не растравляй ее раны.

Карл вышел отправить свое письмо.

Конечно, Анни вынула из корзины обрывки письма его матери и сложила их. Она прочла то место, которое опустил Карл, – о том, что именно Анни настаивала на браке. Его мать интересовалась, не беременна ли Анни. Она предостерегала, чтобы он не попал в ловушку. Вот что она писала:

«…помни: если она позволила это тебе, то позволяла и другим мужчинам. Так что немедленно отошли ее домой. Я посылаю десять долларов ей на дорогу, чтобы у нее не было предлога не ехать домой из-за отсутствия денег».

Анни пришла в дикую ярость. Она разорвала письмо на мелкие кусочки и выбросила в корзину. Затем она сделала конфетти из денежного перевода и тоже выбросила в корзину. Достав из шкафа свой чемодан, она раскрыла его на кровати. Завернув свои часы в порванную блузку, она положила их в чемодан. Добавила паслён сладко-горький вместе с банкой и все остальное. И вдруг Анни громко разрыдалась. Она убежала в ванную, заперлась там, пустила воду, чтобы никто не слышал, и как следует выплакалась.

Карл вернулся с мороженым в вафельном стаканчике для Анни. Окинув взглядом пустую комнату, он увидел открытый чемодан на кровати.

– Анни! – позвал он.

И, словно услышав, она вошла в комнату.

– Анни, не делай так! Ты не должна исчезать в ту самую минуту, как я поворачиваюсь к тебе спиной.

– Я была в ванной.

– Я принес тебе мороженое.

– О, спасибо, Карл. – Она взяла вафельный стаканчик.

– Ты вынула свой чемодан. Но ты же не собираешься покинуть меня? Только из-за какого-то там письма?

– Куда мне идти? – ответила она, слизывая мороженое. – Но мне нужно было сделать хоть что-нибудь. Видишь ли, я сложила обрывки письма и прочла остальное.

– Оно было грубым, любимая?

– Хуже! Оно было грязным!

– О, Анни, не будь так сурова к маме.

– Ты хочешь, чтобы я послала ей нежную телеграмму? – Она выбросила недоеденное мороженое в корзину для мусора.

– Поставь себя на ее место.

– Сейчас поставлю. Когда-то она была молодой девушкой, как я, влюбленной в твоего отца. И его мать велела ему не жениться на ней, потому что она беременна и якобы спала с множеством других мужчин. Как ты думаешь, это понравилось бы твоей матери? Ей бы понравилось, если бы мать твоего отца вела себя…