Кайвалья - Амрита Кели

Выйдя из темных океанских вод, он отправился на Раху, где его старший брат стоял на одной ноге, воздев руки к небесам. Там, в глухом лесу, он положил перед собой сияющую палицу, жаждущую крови, и, сосредоточив ум на сердечной чакре, погрузился в медитацию. Злобный демон жаждал поскорее увидеть, что необходимо сделать для вызова достойного противника, который столь трусливо прятался от него, подсылая своих негодных слуг. Неделю сидел он недвижим, не принимая ни воды, ни пищи, и в один прекрасный момент ответ пришел. В уме своем он увидел все очень ясно.

Тогда громкий хохот разлился по лесу, вспугнув его обитателей: жалобно крича, пестрыми стаями взмыли в небо разноцветные попугаи, а обезьяны, тихо шурша, скользили по лианам и прятались в укромные места. Ликующий Хираньякша отправился исполнять свой отвратительный план.

Гиганта разбирал дикий, пугающий все три мира хохот. О, как был он доволен собой сейчас, не чувствуя никакой угрозы для себя и своих планов, опьяненный невиданной силой, которая словно ток играла в железных мускулах. Ему хотелось убивать, убивать долго, медленно истязая противника в яростном сражении, чувствуя запах его крови и своей собственной, видя его страшные раны и ощущая зудящую боль в своем собственном теле.

Выкинув Землю с ее привычной орбиты, он терпеливо ждал, когда придет тот, кто был обещан ему в медитации. Лучший противник во всех трех мирах.

Глава 9. В Бодхгае

1. Поезд

У Роя и Дженни билеты были куплены заранее, поэтому Иша оказалась в другом вагоне. Она сразу залезла на свою верхнюю полку и не планировала слезать с нее до конца поездки.

Напротив лежал молодой индиец. Сначала он посматривал на нее с милой улыбкой, а потом на плохом английском поинтересовался, куда она едет.

– В Бодхгаю. То есть в Гаю, – ответила Иша.

В ответ он рассказал, что будет служить в индийской армии и учит английский язык. После этого он достал розовую косметичку, извлек оттуда блестящую расческу и стал увлеченно причесываться. Ише это показалось очень забавным, но она не подала виду.

Она достала небольшой скетчбук, купленный в Дхармсале. Его жесткая обложка и приятные на ощупь шероховатые странички с запрессованными прожилками цветов были сделаны вручную из хлопка. Красной гелевой ручкой Иша сделала запись:

«Может быть, ты тоже сидел на самой верхней полке в дешевом вагоне индийского поезда?

Под потолком вентиляторы, а на окнах решетки – мне нравится, что здесь все так просто. Мне нравится зарисовывать эту чудесную, незатейливую жизнь. Мы прорезаем сутки на корабле, стучащем железными колесами по облизанным солнцем рельсам.

Скоро я буду там, где еще никогда не была, где сияющий Будда обрел вечную ценность – безграничное счастье. Индийцы разговаривают, смеются, читают газеты на хинди и на английском, ореховую скорлупу кидают прямо под ноги. Торговцы чаем кричат, разнося горячие чайники с жижей молочно-кофейного цвета, острые самосы в корзинах на голове… Индийцы пьют из бутылок, не касаясь горлышка губами. А я нет. Я слишком много нет».

Она закрыла скетчбук и, перевязав его приклеенной к задней обложке красной ниточкой, убрала обратно в рюкзак. А потом отвернулась к стене и задремала, но через некоторое время почувствовала, что кто-то трясет ее за плечо. Оглянувшись, она увидела того самого индийца-«солдатика»:

– Этот поезд не идет в Гаю, вам нужно слезать.

Иша пыталась понять, о чем он говорит, но вдруг увидела, что к ней идет Дженни:

– Слушай, Иша. Там авария на путях случилась, этот поезд в Гаю не пойдет. Нам нужно слезть на следующей станции в Патне, а там мы пересядем на местную электричку и часа за три доедем до Гаи. Мы с двумя индийцами забавными познакомились, они сказали, что помогут нам.

– Хорошо, поняла тебя, – Иша полезла за своим рюкзаком, но индиец опередил ее:

– Тяжелый, я помогу тебе выйти. Твоя станция. Сейчас подъезжаем.

Он очень мило улыбался, такой хороший мальчик. «Господи, неужели он станет крутым солдатом?» – подумала Иша, вспоминая его розовую косметичку.

Поезд подъезжал к станции, народ собирал вещи, кто-то вынимал тяжелые тюки, готовясь на выход. Она стояла рядом с пожилым индийцем, на голове у него был тюрбан. Кто-то сплевывал в окно кровавую жевательную смесь. На заплеванных путях у станций вальяжно валялся мусор. «Солдатик» вынес Ише рюкзак и пожелал доброго пути. Она с улыбкой ответила ему тем же.

Обернувшись, она увидела Роя и Дженни, которые шли к ней по переполненной платформе, а рядом с ними шагала карикатурная парочка: неестественно громадный индиец – оказалось, боксер – и второй, маленький, щупленький, похожий на добрую крыску, с внимательным взглядом маленьких черных глазок.

– Через полчаса подойдет поезд. Нам нужно будет в него залезть. Мы поможем.

Как только странная парочка отошла, чтобы купить перченые огурцы, вокруг ребят столпились мужчины, которые сурово смотрели исподлобья на белокожих пришельцев. У Иши возникло ощущение, что местные на этой станции туристов видят не часто.

Однако, как только Боксер с Крысой, так мысленно назвала их Иша, вернулись, недовольные мужчины отступили, но так и не перестали коситься на них издалека. К станции подходил поезд. Нетерпеливая толпа быстро хлынула на платформу, ребята стали подходить к краю, но народ уверенно оттеснял их. Поезд остановился, и вход в вагон оказался прямо напротив. Боксер, оттеснив могучей рукой рвущихся в вагон индийцев, скомандовал:

– Гоу!! Вперед! Быстро!!

Иша, Рой и Дженни стали протискиваться в вагон, чувствуя, что за руками Боксера волнуется настоящее людское море. Внутри все уже было занято индийцами, которые, словно куры в курятнике, сидели на всем что можно: от самого пола до потолка не было свободного места, куда можно было бы кинуть взгляд, не встретивший бы ответного и любопытного, живого взгляда.

Еще несколько часов лениво тащился поезд, показывая за окном соломенные пейзажи: небольшие хижины, облепленные сухими лепешками из коровьего навоза; длинные поля, заросшие желтой, высыхающей под солнцем травой и цветами разных оттенков; мычащие, задумчивые коровы; худенькие женщины в цветастых, дешевых сари с кипами из хвороста на головах, с большими тазами на головах, с камнями и кувшинами на головах – они столько всего носили на своих чудесных, изумительных головах!

Ише очень нравились эти простые индианки.

И те, что сидели в вагоне: доброжелательные женщины с добрыми лицами. На ногах колокольчики, багровые проборы на головах и стопы, подкрашенные красным, серьги в носах, открытые улыбки на губах, светло-карие глаза, подведенные черной сурьмой.