Кайвалья - Амрита Кели

подумала Иша, с улыбкой входя в коварный вагон.

Поезд тронулся, и понемногу ночное гудение вокзала осталось позади. Иша сидела на нижней полке и смотрела, как за окном мелькают багровые фонари – только их и было видно в непроглядной тьме индийской ночи…

Молодые парни напротив разглядывали ее красивое лицо, и она чувствовала их особое отношение, похожее на почтительность и даже благоговение. Ей даже показалось, что некоторые из них были ее ангелами-хранителями. Они как будто приглядывали, чтобы у нее было все хорошо. Один помог пристегнуть рюкзак к столику у окна, чтобы его не украли, пока она будет спать. Другой поднес чай и самосу.

Иша поблагодарила, но усталость быстро взяла свое. Она забралась на верхнюю третью полку, окруженную выключенными вентиляторами, расстелила спальный мешок и легла сверху. «Чай! Чай! Чай!» – противными голосами кричали продавцы масала-чая, беспрерывно снуя по узким проходам вагона туда и обратно с горячими чайниками на голове.

Пять рупий – маленький, обжигающий бумажный стаканчик. Ей сквозь сон все чудились эти стаканчики чая. Она пьет и пьет чай, а он не кончается. Стаканчик заполняется вновь и вновь…

Проснувшись, Иша умылась в туалете, а потом села на нижнюю полку. Она с удовольствием рассматривала пятки пожилой женщины, выкрашенные красным; мужчину с тюрбаном на голове, который чистил зубы небольшой палочкой, пушащейся на конце, и молоденьких индусиков. Ее ужасно забавляли небольшие усики на их маленьких лицах, а пламенные пристальные взгляды заставляли смущаться.

Но тут в вагон ввалились еще более экзотические личности. Это были молодые парни, одетые девушками, которые очень развязно и манерно выпрашивали деньги у всех, кто сидел в вагоне. Их руки нетерпеливо ожидали подаяния, а особо смутившихся они шлепали по лицам. Иша вспомнила, что ей рассказывала О. в аэропорту. Существует поверье, что трансвеститы в Индии занимаются магией и если будут недовольны кем-то, то вмиг наведут порчу. Поэтому хотя бы копейку, но им подавали. На Ишу они только кинули взгляд и прошли мимо.

За окном мелькали жилые дома, и казалось, что некоторые здания были пристроены прямо к железной дороге. В восточной застройке было что-то неуловимо хаотичное и вместе с тем гармоничное, правильное и разумное. Со стороны никогда не поймешь, где заканчивается одна квартира и начинается следующая.

Ишу пленяли колоритные пейзажи за окном; удивительные, но вместе с тем простые и открытые люди вокруг; чудесный аромат благовоний, даже извечные назойливые торговцы чаем и острой снедью. Она ехала с наслаждением человека, который вышел из душной комнаты в свежий воздух и дышит теперь полной грудью. Иша всматривалась во все и подмечала детали цепким взглядом художника, никогда не упускающего возможность своровать у реальности несколько впечатляющих мгновений, чтобы, напитав их яркими и особенными ощущениями, использовать в своем творчестве.

Она всегда остро переживала, пропускала через себя пульсирующую реальность и транслировала свое особенное видение в картины, которые покоряли хрупким равновесием между невероятными фантазиями и настоящим, знакомым, обыденным. Тем, что каждый может столь явно осязать в реальности.

Раньше ей казалось, что Индия может предложить лишь свои природные достояния, но она и ожидать не могла, сколько вдохновения подарят индустриальные, агрессивные вкрапления современности в дышащие древностью города. Дух и материя сплетались здесь в причудливый, пульсирующий жизнью узел.

Глава 10. Иша читает книгу. Асури

1. Смерть

Я хорошо помню тот день, когда встретила Джагая. С тех пор многое переменилось у нас. Но именно сейчас я чувствую настойчивое желание сердца записать все, что с нами происходит.

Я предчувствую большую беду, и, кажется, душа моя, сердце мое, начинает понемногу смиряться с тем, что в нашей общей судьбе остался, возможно, последний поворот. Наша жизнь весьма коротка, всего несколько сотен лет. Откровения говорят, что в будущем люди будут жить еще меньше. Наверное, у них и вовсе не будет времени для осознания себя, своего предназначения и для понимания ценности жизни других. Я знаю, что скоро предстоит произойти тому, чего мы хотели бы избежать, но это невозможно, и мне остается только молиться о том, чтобы мы были вместе в этот роковой миг. Наши сердца переплелись так сильно, что я и в следующей жизни непременно найду его, чтобы снова быть вместе.

Сейчас я пишу эти записки и чувствую, как земля вибрирует подо мной. Иногда я ощущаю ее стоны. Последнее время все чаще происходят вещи, которые многие толкуют однозначно – дурные знамения несут с собой новые беды. Больше всего мне хочется на время забыть о настоящем и погрузиться в сладкие воспоминания о наших безоблачных днях, которые были так быстро прерваны суровой реальностью.

Все началось с моего непослушания отцу.

Он просил меня не уходить из дома, но, когда сам отлучался куда-нибудь, я тут же бежала в лес и гуляла там, наслаждаясь покоем и свободой. Однажды, гуляя так в лесу, я потеряла кольцо, которое мне подарил отец, и, обнаружив пропажу, стала искать его в траве. Я стояла, наклонившись к земле, и вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Обернувшись, я увидела красивого юношу.

У него была обритая голова и шафрановые одежды аскета. Но он был столь привлекателен и так пылко смотрел на меня своими бездонными черными глазами, что я сразу привлеклась им. Он помог мне найти кольцо, и мы договорились увидеться снова.

Вскоре я поняла, что влюблена, и это было взаимно. Но как сказать об этом нашим родителям? Его отец ожидал, что Джагай продолжит свое послушание и посвятит жизнь служению Вишну. Но его безумно влекло ко мне, так же как и меня к нему.

В тот роковой день я сказала отцу, что пойду за водой, а сама убежала к Джагаю. Мы гуляли в лесу, и с нами словно что-то произошло. Он вырезал мне маленький амулет из дерева в виде львенка, а потом сказал, что мы обручимся, что любит меня, как никогда никого не любил. Да и что он мог знать о любви, мой юный мальчик?

Он притянул меня к себе, но я отстранилась. Отвернувшись и развязав тугую ткань, стягивающую волосы, я почувствовала, что лечу куда-то опьяненная, может быть, в небо, а может, и в пропасть. Это был особый ритуал: только муж может видеть распущенные волосы жены, и я хотела дать ему понять, что мы должны сначала сочетаться законным браком для того, чтобы любить друг друга еще интимнее. Джагай подошел и стал нежно расправлять мои волосы: «Асури…». Я чувствовала, что и он