Приручи меня, если сможешь - Евгения Чащина

— Мне кажется, мое тело тебе достаточно отвечает, — цедит сквозь зубы сердито. Бесится, взглядом так и прожигает. — Илья, мы теряем время. Ты понравишься мне ещё больше, когда увезешь меня отсюда. А когда я снова научусь дышать свободно, глядишь, я стану гораздо более расслабленной и приятной.

— Да блядь успокоишься ты или нет? Ни кой хер не возьмёт эти полы.

Беру ее за плечи и встряхиваю. Бесит, как же бесил тем, что переводи стрелки, разговор, прикрывается делами.

— Ты же меня просто терпишь, правда? Я просто твой шанс убраться из этого города, и срать, каким способом. Просто билет на хрен отсюда! Окей. Я буду твоим билетом. У тебя был шанс стать для меня больше, чем девка для утех.

Убираю руки и приподнимаю их вверх, словно какой-то сраный немец гаркнул "хендехох". Баста.

Замерла. Стоит и испытывает взглядом. А затем поджимает губы и цедит сквозь них:

— Как скажешь.

— Пол мой.

Я пиздец готов убивать. Конкретно и бесповоротно. Лучше сдохнуть, чем быть в такой западне. Хочу ее не только ее тело, хочу ее оргазмы, ее восхищение мной, хочу не только тешить себя эгоиста, но и дарить ей всего себя и мир, который нас окружает. Не берет. Плевать. Сам виноват. Вот только отпустить не смогу. Она будет игрушкой в моей постели, если не могу получить её душу, буду использовать тело пока окончательно не рехнусь и парни меня не упекут в психушку.

Вартан ржёт, он горит желанием воочию убедиться в том, что она этого стоит. Хер ему с маслом. Я знаю этого писькиного угодника. Этот не я. Этот нахуй баб садит так виртуозно, что те не успевают опомниться. Красноречие просто фонтаном изрыгается из его рта.

И второй не лучше. Даже на больничной койке Гурам обещал, что первым делом на трех ходулях привалит к нам и будет третьим. Пиздюк.

И это не простой пиздежь. Они пригребли ко мне домой именно тогда, когда я только припарковал авто у подъезда.

— Вот уроды, — гарнул недовольно и пригнул голову, рассматривая расфуфыренные тела.

Красавы, что сказать. Вартан открывает дверь и просто сально пялится на грудь Стаси.

— Слюни утри, мудила.

— Пиздец она чика. Крошка, всечь ему, а тебя украсть?

Эта мразь именуемая — друг, тянет свои сопливые губы к руке моей любовницы и целует.

— Стань в очередь, — за спиной Вартана самодовольно басит Гурам и отталкивает друга. — Анастасия, душа моя, ни один, ни второй не достоин вашей красоты, мое почтение.

Вот животное воспитанное, цветы Стаське дарит. Если она сейчас им улыбнется, суку урою. Ревную.

Стася не улыбается. Она пугается и делает шаг назад за мою спину. Чувствую, что положила руку мне на талию и скукожилась вся.

— Вас не приглашали, — чеканю грозно, но по рожам пацанов вижу, что просто тупо подъебывают.

Стручки морщинистые. Оценку Стаська прошла. Заценили. Мой мозг отсношали. Самодовольно лыбу давят.

— Настенька, кофе нам сбацайте, вот вам ключики от двести пятнадцатой, бабочкой, малышка. Там стол уже накрыт.

— Только шлепни ее по жопе, вторую конечность сломаю, Гура, — говорю ровно, поймав взгляд друга.

— Друзей уважать надо.

— Ты еще скажи тебя третьим между нами ночью положить.

— Стася, как относитесь к групповому сексу? Просто этот кент любитель перчинки, только не всем признается.

— Я пойду, — поднимает взгляд на меня. И не ждёт ответа, убегает. Парни явно произвели то ещё впечатление.

— Зачетка, Сагалов, — пожимает руку один, потом второй, — братуха, ревность хуевый советчик, ты же знаешь: твое — запрет.

Вартан становится серьёзным и хлопает меня по плечу.

— Пугливая, хреново.

Парни знают всю ситуацию от А до Я. Никогда не скрывал от них правду. Когда-то давно на зоне поклялись на крови. Молодые, горячие. До сих пор никто клятву не нарушил.

— И вы со своими шутками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты хер моржовый не мог бабу свою предупредить, что мы не гондоны.

— Да по роже вижу, что он ей даже не задвигал о нас, — ржет Гурам и костылем по бедру меня стучит.

— Драл ее, как суку, и мозги набекрень.

— Если бы…

Ничего не говорю. Иду к дому, они за мной. И ведь не выкуришь их ни ладонном, ни экзорцистом.

— Ведите себя прилично, от души прошу, она любого мужика шугается, папашка постарался, а я закрепил.

— Ты не виноват, просто так…

— Ты еще скажи: звезды сошлись, Вартан.

— Ты не виноват, — подпрягается Гурам.

— Я мог трахать женщину осторожнее.

— Да я бы сам скулил на такой зайке, она сочная крошка.

Друзья еще некоторое время поют мне дифирамбы, пока не вваливаемся в мою огромную квартиру. Бросаю сумки под ноги и иду на кухню. Не врали: у стола ноги ломятся.

— У нас не свадьба, нафига.

— У вас огромный крыс сдох в холодосе, — ржет Вартан, — поблагодарите. И да, Стасенька, вы мое спасение. Мы настоящие наркоманы, — хмыкает и берет их руки Стаси чашку с кофеен, — простите, кофеманы.

Сука, смотрит на нее не как на обычную девку, она ему понравилась, а это мне не нравится.

Стася

— Только язык не обожгите, кофе очень горячий, — хмыкаю, бросив взгляд на Илью.

Эти мужчины меня пугают. Разговорчики и шутки о сексе втроём не веселят, и то, как Илья бесится, не воодушевляет.

Протягиваю вторую чашку мужчине, затем поворачиваюсь к Илье.

— Горячий, — напоминаю, как ребёнку.

За нашими спинами шлепает третий. Останавливается в дверном проеме и салютует бутылкой шампанского.

— Ну, чо, детишки, родители свалили за город, расчехляйтесь, будет много алкоголя и секса. Стася, бокалы на верхней полке. Я помогу, если не достанете, — салютует, как бравый солдат, хотя стоит на трех ногах.

Илья ехидно хмыкает и идет к шкафу, извлекает четыре бокала, ставит на стол. На ухо хлопает откупоренное шампанское, Вартан улюлюкает и разливает.