Спасенная шейхом - Барбара Макмаон

Опомнившись, она отпрянула. Они стояли средь бела дня у общей палатки, мимо которой мог пройти любой. Но первая ее мысль была о другом. Это просто прощальный поцелуй или нечто большее?

— Лайза...

— Нет, не говорите ничего! По-моему, пора прощаться! Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Я ценю ваше внимание. Но вы сами сказали, что это ни к чему не приведет!

Она повернулась и почти побежала в общую палатку, где бросила в ведро тарелку и чашку и перевела дыхание. Какое-то время она стояла неподвижно, прислушиваясь, не уходит ли Туарег, потом медленно вышла и с облегчением убедилась, что он исчез. Мгновение спустя послышался топот коня, но Лайза не обернулась, а направилась к рабочей палатке.

Вскоре следы раскопок исчезнут с лица земли, и только снимки будут напоминать, что здесь когда-то была жизнь..

Если ей и суждено остаться одинокой, то хоть что-то важное после себя она оставит!

Туарег мчался к своему шатру. Ему не хотелось больше видеть Лайзу. Он не из тех, кто разговаривает с женщинами намеками! После того внимания, которое он оказывал ей, любая имела бы полное право считать, что интересует его, и особенно после его поцелуев!

С него достаточно. Судьба дала ему шанс однажды встретить свою любовь, но эта любовь быстро оборвалась.

Надо возвращаться к привычной жизни и не позволять Лайзе отвлекать его. Она почти убежала от второго поцелуя, а значит, оказалась мудрее его.

И все же жаль! Ему нравилось, что кто-то любит пустыню так же, как он. Нура никогда ее не любила. Впервые при воспоминании о жене он не ощутил жгучей боли.

Он оглядел любимый пейзаж. Здесь ничто не напоминало о Нуре. Она никогда не ездила с ним, когда он уединялся в шатре, чтобы несколько ночей провести в тишине и спокойствии пустыни. Глядя на Лайзу, он понимал, что она относится к этой земле иначе. Если верить профессору Сандерсу, Лайза часто уезжала в пустыню на поиски уединения.

Лайза вообще существенно отличалась от всех женщин, которых он знал. Она заинтересовала его открытостью и дружелюбностью. А еще его манили ее улыбка и смех. Его жизнь в течение долгого времени была лишена смеха.

Достаточная ли это причина для того, чтобы хотеть женщину? Или здесь кроется нечто большее? Ему хотелось бы на несколько дней увезти ее куда-нибудь с собой, больше узнать о ее жизни, ее мечтах. Слышать ночью этот заливистый смех. Просыпаясь, видеть ее сине-серые глаза.

Туарег гнал от себя эти мысли. Но желание не проходило. Может быть, он никогда не полюбит другую, но Лайза его влечет.

И он впервые не устыдился своего желания. Он живой человек! Нура любила жизнь, она не хотела бы, чтобы он стал отшельником. Сама она радовалась каждому драгоценному мгновению своего существования. Должен ли он поступать иначе, тем самым перечеркивая все, что она так ценила?

Туарег пришпорил коня и помчался как ветер. Надо поскорее добраться до шатра. Денек он проведет в одиночестве, а завтра вернется в столицу и окунется в дела. Работа принесет забвение.

После ленча профессор Сандерс попросил всех помочь ему упаковать находки, чтобы отправить их в государственный музей Солуддая. Лайзе было поручено наклеивать на каждый ящик копию инвентарной описи.

— Туарег устроил так, что завтра утром их увезут. И вплоть до конца августа все находки периодически будут забирать, — сказал профессор.

К обеду все артефакты были снабжены ярлыками и упакованы в ящики. Профессору Сандерсу предстояло сопровождать груз и передать его министру по памятникам древности. В каждом ящике была уложена инвентарная опись с фотографиями, по две копии которых останутся в лагере в качестве справочного материала, а первые их экземпляры уже упакованы для отправки в университет Вашингтона.

На следующее утро Лайза встала рано. Ее разбудил непривычный шум в лагере, и, одевшись, она направилась в палатку-столовую. Некоторые археологи завтракали, другие уже ушли на раскопки.

— Профессор распорядился начинать работы раньше, — объяснил один из студентов, когда Лайза спросила, почему все так рано поднялись. — Он не хочет терять ни одного светлого часа!

— Когда приедет грузовик? — спросила одна из женщин.

— После десяти, — ответил кто-то.

Лайза взяла чашку кофе и села за столик, на котором стояли фрукты и сыр. Пока не найдут ничего нового, она свободна. После завтрака она пойдет на раскопки и посмотрит, не надо ли что-нибудь сфотографировать. Если нет, то попросит джип и съездит в пустыню, если, конечно, не подведет нога.

Подходя к траншее, она еще издали поняла, что там что-то произошло. Весь народ столпился вокруг огромной ямы.

Лайза ускорила шаг.

— В чем дело? — осведомилась она, подойдя к группе археологов.

— Мы обнаружили захоронение, — возбужденно ответила одна из женщин.

— Кости и кое-какие предметы. И похоже, это еще не все! — сказала другая.

Лайзе передалось общее возбуждение. А вдруг обнаруженное захоронение станет достаточным поводом для продления работ? Она на это надеялась, но кто знает, как отнесется к подобному открытию дядя Туарега? Туарег планирует закончить строительство дамбы уже осенью, чтобы подать воду в эти места. Отсрочка затянет наполнение водохранилища почти на год!

В десять часов прибыли машины, и Лайза вернулась в рабочую палатку, чтобы проследить за погрузкой ящиков.

Грузовики были почти заполнены, и тут Лайза увидела почти бегущего к ним профессора.

— Лайза, слава богу! Планы изменились! Сейчас я не могу уехать с раскопок в связи с новыми находками! Мне надо остаться здесь! Я не знаю, продлит ли шейх срок раскопок, учитывая наше открытие. Если он откажет, мы должны сделать как можно больше. Я не могу даже на минуту отлучиться с работы. Тебе придется поехать вместо меня!

— Мне? Как я буду говорить с министром? Он ждет археолога, а не фотографа!

— Ты член нашей экспедиции. Тебе придется это сделать! Быстрее, беги и возьми все необходимое. Блокноты, фотографии. Записывай все вопросы, на которые не сможешь ответить, а я проработаю их после твоего возвращения. Это открытие слишком важно, чтобы уезжать с места раскопок!

Лайза не стала упираться. Профессор здесь нужнее, чем она. Она поспешила в свою палатку, чтобы подготовиться к двухдневной поездке в столицу, и вскоре вернулась с сумкой и камерой.

— Профессор, а кто же будет фотографировать находки?

— Ах, вот об этом я не подумал! Может быть, кто-нибудь из студентов? Какую камеру ты нам оставишь?

Лайзе понадобилось почти полчаса, чтобы проинструктировать студента, назначенного временным фотографом. Она оставила ему несколько кассет с новой пленкой, научила менять их и строго-настрого запретила проявлять. Этим по возвращении она займется сама.

Наконец она удобно устроилась в переднем грузовике. В последнюю минуту профессор дал ей кое-какие инструкции.