Спасенная шейхом - Барбара Макмаон

— Красиво, — сказала она, осматривая скульптуру. Мужчина смотрел в сторону гор. Верблюд, нагруженный тюками, стоически шагал рядом с ним.

— Кто это? — спросила она, делая снимки.

— Это изображение Мохаммада бин-Кер-Ала. Два столетия назад отряд солдат оказался отрезанным от основного войска и остался без воды и продовольствия. Им грозила голодная смерть, но они продолжали отважно сражаться. Как-то темной ночью Мохаммад прорвался к ним с верблюдом, нагруженным продовольствием, дав им возможность продержаться еще один день. К тому времени подошло подкрепление, и ход войны изменился. Мохаммад был из Солуддая. Город его чтит.

— Кто сделал эту композицию? — поинтересовалась Лайза.

Туарег назвал имя скульптора и немного рассказал о нем.

— Он умер молодым. Это была его самая значительная работа, — закончил он.

— Впечатляет. Пожалуй, я помещу эту фотографию на обложке моей книги.

Туарег всегда втайне поклонялся Мохаммаду бин-Саладару, скульптору. Другие его работы находились в музее. Этот человек не дожил и до тридцати лет, но оставил после себя наследие, которым гордятся многие поколения.

Туарег задумался. А что останется после него? Во-первых, дамба. Это, конечно, не скульптура, но она изменит жизнь будущих поколений.

Ему хотелось бы иметь детей. Нура не была к этому готова. Всякий раз, когда он намекал на это, она возражала, что они еще очень молоды.

А теперь у них никогда не будет детей.

Он по-прежнему стоял перед скульптурой, а Лайза двигалась, снимая ее в различных ракурсах. Интересно, а она когда-нибудь задумывалась о том, чтобы выйти замуж и иметь детей? Или так увлечена путешествиями и фотографией, что до всего остального ей нет дела? Видя, как она разговаривала с детьми в поселке кочевников, он подумал, что она их любит. Наверное, из нее выйдет хорошая мать. Впервые за три года Туарег задумался, может ли он надеяться на другое будущее.

Когда они вернулись в машину, он предложил позавтракать.

— Потом, если захотите, мы продолжим экскурсию по городу.

— Прекрасно.

Пока они ехали к вилле, Туарег время от времени поглядывал на Лайзу. Она очень отличалась от Нуры. Не требовала к себе внимания. Умела наслаждаться покоем и одиночеством. Дорога прошла почти в полном молчании, но он не испытывал ни малейшей неловкости.

Она и расслабляла, и интриговала. Интересное сочетание.

Он позвонил заранее, и к их приезду завтрак был готов, а в патио уже ждал накрытый стол. Они сели там же, где и раньше, только на этот раз не было инвалидной коляски.

Во время ленча велся бессвязный разговор. Когда с едой было кончено, Лайза спросила, нельзя ли ей осмотреть виллу. И не позволит ли он сфотографировать сад?

Туарег заколебался. Он оберегал свою частную жизнь. Но ведь несколько фотографий сада не повредят.

— Снимайте, только не дом, — разрешил он.

— Договорились.

Он повел Лайзу в гостиную. Она была выдержана исключительно в бледно-желтых тонах. Лайза предпочитала более яркие цвета.

— Несколько официально, — заметил Туарег, оглядывая комнату так, словно видел ее впервые. — Я редко бываю тут.

— Если комната вам не нравится, почему вы ее не измените по вашему вкусу? — поинтересовалась Лайза.

Вопрос его поразил.

— Ее обставляла Нура.

— Вообще-то вилла, по-моему, слишком велика для одного человека. Если вы действительно не собираетесь снова жениться, то почему не продадите ее? Такая вилла так и просит, чтобы по ней бегали дети! Да и в саду не хватает детского смеха. Неужели вы не можете представить себе такую картину? Пусть с ними бегает собака, а на подоконнике дремлет кошка!

Он нахмурился.

— Я не представляю себе этот дом в таком аспекте. У меня нет желания продавать его. Он всегда останется моим домом и домом моей жены. Почему я должен вычеркнуть из своей жизни воспоминания о ней?

— Вы всегда будете помнить ее, Туарег, — мягко произнесла Лайза. — Разве для этого нужны вещи? Разве она никогда ничего не меняла?

— Она всегда все меняла. Это третий вариант.

На какое-то мгновение он вспомнил, как спорил с ней относительно смены обстановки. Они никогда не жили дома достаточно долго, чтобы привыкнуть к комнатам прежде, чем она их изменит. Нура смеялась: когда доведу все до совершенства, тогда и остановлюсь! Однако совершенства она так и не достигла.

— Я не хотела сердить вас, — сказала Лайза.

Он подошел к окну. Сад был весь в цвету, тяжелые грозди клонились к земле.

— Я не сержусь. — Он повернулся, прислонившись к подоконнику. — Меня удовлетворяет такая жизнь. Моя жена умерла. Она больше никогда не будет со мной. Я это знаю. Я начал новую жизнь. Она отличается от старой, но вполне мне подходит. Я не хочу менять дом.

— Я и не говорила, что вы должны менять дом, разве что сами захотите. Если не возражаете, я бы хотела посмотреть еще какие-нибудь комнаты.

Они обошли все комнаты на первом этаже. Возле одной из дверей в холле он поколебался, затем открыл ее и посторонился.

Небольшая гостиная была настоящим произведением искусства, выдержанным в ярко-красных, ярко-синих и белых тонах. Мебель выглядела так, словно была предназначена не для красоты, а исключительно для удобства.

— Она любила эту комнату больше всех, — тихо произнес Туарег.

— Я могу понять, почему. Отсюда виден сад во всей своей красе, — сказала Лайза. Она отошла к окнам, чтобы не мешать ему побыть наедине с собой.

«Он все еще любит тебя», — мысленно сказала она давно ушедшей Нуре и ощутила опустошенность. Ей хотелось вернуться на раскопки и забыть о своих чувствах к Туарегу. Забыть потаенные мечты и желание найти с ним что-то общее.

Пора посмотреть в лицо реальности. Сказочное существование в арабском мире не для практичного фотографа из Сиэтла!

На следующий день еще до завтрака Лайза вернулась на раскопки. Туарега она сегодня утром не видела. Музей прислал за нею джип, который и увез ее.

Рассказав профессору о своей поездке, она тотчас же приступила к работе. Все еще были возбуждены недавним открытием. Внимание Лайзы привлек небольшой листок из прозрачного зеленого материала.

— Это нефрит? — удивленно спросила она.

— Мы полагаем, да! — с гордостью ответил профессор. — Это говорит о связях с шелковым путем. И не только с северным и южным направлениями, но и с восточным. Мы обнаружили его рядом со скелетом.

— Здорово! — Даже Лайза понимала, как это важно для раскопок. Значит ли это, что им продлят срок работ? Она сфотографировала нефритовый листок в нескольких ракурсах.