Первый шаг к мечте - Людмила Мартова

— А вот это уже попроще, — Николай перелистнул еще страницу. — Это «250 лет Полтавской битвы». Невыпущенная советская марка пятьдесят девятого года прошлого века. Номинал сорок копеек, а сегодня стоит почти двадцать тысяч баксов. По сравнению с двумя предыдущими — копейки.

Артем засмеялся.

— Хороши копейки, — сказал он. — У моей фирмы годовая прибыль такая, да и то в хороший год.

Следующей показанной Николаем маркой была советская же «авиапочта» номиналом в пять рублей и напечатанным на ней самолетом «Ф-111». Она стоила почти девяносто тысяч долларов.

Помимо воли рассказ увлек Чарушина, который больше следил за речью Николая Воронина, чем за реакцией собравшихся. Он видел, что Нина, напротив, почти не увлечена марками, а изучает заметно расстроенного Виктора, расслабленного Николая, возбужденного Артема и смертельно обиженного Гошу.

Но, разгоряченный филателистической магией, Чарушин совершенно упустил из виду, что за собравшимися наблюдает не только Нина. Сидящий на диване Рафик, казалось не участвующий в беседе, не спускал своих черных, блестящих восточных глаз с сидящих на полу братьев. Удивило бы Никиту и выражение лица притаившейся в углу Валентины. Секретарша Липатова безмолвно смотрела на разворачивающееся действие, сцепив руки на груди. Костяшки пальцев ее побелели, в глазах стояли слезы.

«Базельская голубка» 1845 года, единственный экземпляр почтовой марки, выпущенной для этого кантона[2], по словам Николая, стоила порядка тридцати пяти тысяч долларов. Первый почтовый выпуск Советского Союза в честь Великой Отечественной войны под названием «Будь героем», оцененный всего в две тысячи долларов (в этом месте Никита усмехнулся. Даже недолгого пребывания в этой комнате ему, нищему менту, хватило, чтобы подумать о двух тысячах долларов с приставкой «всего). Стоивший примерно в два раза дороже бразильский «Бычий глаз». Китайская «Вся страна красная», выпущенная во время культурной революции и кладущая сейчас в копилку братьев еще миллион долларов. Американская «Голубая Александрия» за миллион и советская «Голубая гимнастка», выпущенная в честь сорокалетия советского цирка и стоящая чуть менее пятнадцати тысяч. На последней странице кляссера расположилась «Двойная Женева» за шестьдесят тысяч, редкая швейцарская марка, третье по возрасту филателистическое изделие в Европе.

Да, надо было признать, что коллекция Георгия Липатова содержала самые разные марки, но все они были по-своему уникальны. Николай перелистнул последнюю страницу и закрыл обложку.

— Немного, — сообщил Артем. — Я уж было настроился слушать тебя всю ночь.

— Немного, но нам хватит, — заметил Виктор, отчего-то выглядевший задумчивым. — Хотя я думал, что будет больше. Но и на том спасибо. Раф, когда мы сможем их забрать?

— Через полгода, по закону. — Аббасов встал с дивана, принял из рук Воронина кляссер и сунул его под мышку. — Мне, кстати, кажется, что за это время вам нужно решить, как вы будете это все делить и вообще, что станете с этим делать.

— Решим, времени еще навалом. — Артем энергично вскочил, пару раз присел, чтобы размять затекшие ноги. — Я бы оставил что-то не очень дорогое как память о деде. А остальное продал.

— Ну и дурак, — равнодушно сказал Виктор. — Деньги ты быстро профукаешь, а эти марки будут только дорожать. Так что я бы оставил коллекцию нетронутой. На черный день, так сказать.

— А мне вообще все равно, — сообщил Николай.

— Как это? — В голосе Артема звучало неприкрытое изумление. — Тут марок больше чем на пять мультов зеленью. И тебе все равно, что мы будем с ними делать?

— Решу через полгода. Полгода, ребята, это очень большой срок. Его еще надо прожить, а уже потом приступать к разделу. Не хочу делить шкуру неубитого медведя.

— Медведь-то как раз убитый. — Голос Гоши звучал звонко-звонко. — Сдохший старый медведь, подлый и вонючий. Господи, как же я рад, что он подох! Он никогда меня не любил. Он всегда меня ненавидел. И он ничего мне не оставил, кроме груды старого железа. Ненавижу его. И вас ненавижу. Хоть бы вы тоже все сдохли. Все, до одного.

— Гошан, перестань. — Артем подошел поближе, положил руку на плечо двоюродному брату, но тот скинул ее. — В конце концов, ты не единственный, кого дед обделил. Эта наша тетка, которую мы никогда не видели, Мальвина. Ей же тоже ничего не досталось. Ее вон даже на похороны не позвали.

— И что мне с того? — В голосе Гоши звенели слезы.

— Тебе ничего. Я просто хочу сказать, что в своих пристрастиях дед был не всегда справедлив. Но это были его принципы, его решения и его воля. Смирись, иначе сожрешь себя изнутри.

— Да пошли вы все! — Парень выбежал из библиотеки, гулко застучали в коридоре его дробные шаги. Артем хотел было выскочить за ним, но не успел. В углу комнаты послышался непонятный стук. Это упала в обморок Валентина. Рафик, Артем и Нина бросились ее поднимать. А Виктор и Николай лишь смотрели на поднявшийся переполох.

— Ты тоже об этом подумал? — услышал Никита серьезный голос старшего брата.

— О чем?

— О том же, о чем и я.

— Вить, ради бога, я не читаю твои мысли. — В голосе Николая слышалась усталость. — Если честно, я думаю, что мне пора бы уже лечь в постель. Чувствую себя совершенно измотанным.

— А я вот думаю о другом. — Голос Виктора стал еще задумчивее, хотя звучал довольно громко. — Я думаю о том, что она должна здесь быть. Должна, и всё. Но ее почему-то нет. И хотел бы я понять почему.

Николай потер виски и вышел из библиотеки. В эти минуты он выглядел совсем больным. Виктор еще немного постоял, разглядывая, как усаженную на стул Валентину отпаивают водой, налитой из хрустального графина, и тяжелыми шагами пошел прочь. С лица его так и не сошло озадаченное выражение.

— Надо подумать, — пробормотал он себе под нос. — Если я хорошенько подумаю, то обязательно пойму, что все это значит и где она.

* * *

С утра совершенно неожиданно для себя Нина отправилась на прогулку. Пойти на лыжах она, конечно, не отважилась, но, помня о том сказочном впечатлении, которое оказала на нее усадьба при первом знакомстве, решила пройтись пешком по дороге до больших ворот и обратно.

Когда она вышла из дома, часы еще не показывали и семи утра. Она и сама не знала, почему так рано проснулась сегодня. Открыла глаза в полной темноте, покрутилась с боку на бок, убедилась, что больше не заснет, и встала, внезапно решив погулять. Что еще делать ранним зимним утром в огромной загородной усадьбе, как не гулять?

Быстро проверив телефон на предмет сообщений, писем или звонков от бесповоротно пропавшего Сергея Павлова и в очередной раз удивившись непостоянству человеческих отношений, Нина быстро приняла душ, оделась потеплее и сбежала вниз, уверенная, что все в доме еще спят.