Кольцо с тремя амурами - Анна Князева

– Чайку не желаете? – спросила она с провинциальной сердечностью.

Василий вежливо отказался, продолжая вести пальцем вниз по списку. Наконец нашел фамилию Свиридовой. Инициалы совпали – «Е» и «С» – Елена Сергеевна.

– Та-а-ак… – Труфанов заинтересованно придвинулся ближе.

– Неужели нашли? – спросила кассирша, продолжая жевать.

– Нашел! – радостно сообщил он.

– Где? – Женщина придвинулась, увидела под его пальцем фамилию и громко произнесла: – Так она через три часа улетает в Сочи!

Труфанов обеспокоенно поднял глаза.

– На чем я могу доехать до аэропорта?

– Отсюда – только на такси.

– Долго ехать?

– Часа два.

– Где такси?! – крикнул Труфанов.

Женщина-кассир кинулась к двери, открыла ее и первой выскочила в зал ожидания. Там показала рукой на стоянку, и Труфанов побежал, тяжело топая башмаками.

Машина Труфанова уже минут пять стояла у ворот дома Кораблева.

– Забыла вам рассказать! – Дайнека схватила полковника за руку. – В той сумке был спрятан билет в Сочи. Витольд Николаевич вспорол подкладку – и он там лежал.

Дверца автомобиля открылась, и строгий голос спросил:

– Что здесь происходит?

– Мы разговариваем, – узнав Кораблева, Дайнека решила все объяснить.

– А молодой человек знает, сколько сейчас времени?

Открылась и захлопнулась дверца. Обернувшись, Дайнека увидела, что полковник Труфанов вышел, и услышала его голос:

– Здравствуй, Витольд Николаевич!

– Здравствуй, Василий! Ну, извини, не знал, что Людмила с тобой.

– У нас, понимаешь, убийство на концерте случилось. Решил девочку довезти.

– Кого убили? – спросил Кораблев.

– Завхоза Сопелкина. Я, как узнал, сразу туда.

Дайнека вылезла из машины и приблизилась к мужчинам.

– Это я его нашла, прямо за сценой.

– Что значит нашла? – спросил Витольд Николаевич. – Шла и споткнулась?

– Он выпал из декораций в запаснике.

Кораблев повернулся к Труфанову.

– Надеюсь, ты понимаешь, что девочка тут ни при чем?

– Понимаю, – кивнул Василий Дмитриевич. – Нам бы с тобой поговорить надо…

– Пойдем в мой кабинет. А ты, Людмила, иди в гостиную, там все наши дамы, не хватает только тебя.

Мужчины поднялись на второй этаж, а Дайнека прошла в гостиную.

– Доченька! – воскликнула Людмила Николаевна. – Мы тебе звоним, звоним, а ты не берешь трубку.

Плюхнувшись на диван, Дайнека проверила телефон и увидела четыре пропущенных вызова.

– Прости, мама. Когда была на допросе, поставила на беззвучный.

Людмила Николаевна замерла, перевела взгляд на Марию Егоровну, потом на Надежду и снова на дочь.

– О каком допросе ты говоришь?

– В Доме культуры убили завхоза Сопелкина.

– Боже мой! – воскликнула Мария Егоровна. – За что же? Такой приятный, вежливый человек…

– Ты здесь при чем?! – воскликнула Людмила Николаевна.

– Я первая обнаружила труп, – ответила Дайнека.

– Где? – В голосе матери появились трагические нотки.

– За сценой.

– С тобой кто-нибудь был?

– Нет. Я была совершенно одна. Тащу ящик, темно…

– Собирай вещи! – распорядилась Людмила Николаевна. – Мы уезжаем!

– Мне нельзя, я главный свидетель…

И здесь вмешалась Надежда.

– Зачем же так сразу? Ее наверняка ни в чем не обвиняют.

– Еще бы ее обвиняли! Мы уезжаем!

– Подожди, – вмешалась Мария Егоровна. – Сейчас придет Витольд и все нам расскажет. Иди к столу, – сказала она Дайнеке и налила ей чаю.

В комнату вошел Витольд Николаевич, за ним – полковник Труфанов.

– Налей-ка и нам, – попросил Кораблев.

– Мне не надо, спасибо! – отказался Василий Дмитриевич. – Поздно уже. Завтра с утра на работу.

– В выходной? – удивилась Мария Егоровна.

– Человека убили, Людмила, наверное, рассказала.

– Да-да! – закивала старуха. – Геннадия Петровича, земля ему пухом… Да кто ж на такое решился? Кому он дорожку перебежал?

– Завтра с утра начнем выяснять, – вздохнул полковник.

– Идем, я тебя провожу, – сказал Кораблев и похлопал Труфанова по плечу. – Кстати, сумку Свиридовой не заберешь?

– Пусть у тебя побудет. Затребую из архива ее дело – там будет видно.

Труфанов попрощался и вышел из дома. Витольд Николаевич проводил его и быстро вернулся.

– Ну, что? – взволнованно спросила Мария Егоровна.

– Ничего. Живем, как и жили. – Он повернулся к Людмиле Николаевне: – И не надо никуда уезжать. Здесь вы в безопасности. – Потом сказал только Дайнеке: – Идем-ка, нужно поговорить.

Он усадил ее на стул в своем кабинете.

– Я говорил с Труфановым. На мой взгляд, зря ты ввязалась в эту историю. Понимаешь… – Он прошелся по кабинету. – По своему опыту знаю: подобное притягивается подобным. Нет ничего случайного в том, что именно ты обнаружила труп. Все это звенья одной цепи. Слава богу, тебе больше не нужно появляться в Доме культуры. – Витольд Николаевич улыбнулся. – За Марию Егоровну не боюсь. Она жена чекиста, никогда никуда не ввязывается и не говорит лишнего.

– Я тоже никому ничего… – пробормотала Дайнека.

– Уж тут не скажи-и-и-и!.. – протянул Кораблев. – Такую бурную деятельность развила…

– И что же мне теперь? Бросить и забыть обо всем?

– Была бы ты моя дочь или внучка, я велел бы тебе сделать именно так. Но поскольку я для тебя посторонний, могу только советовать.

– Вы показали Труфанову билет и сумку?

– Показал.

– И что он?

– Ты же слышала: велел подержать у себя. – Кораблев остановился посреди кабинета, посмотрел на часы. – Теперь иди спать. А с утра – марш на озеро загорать. Я просил Труфанова, чтобы завтра тебя не тревожили.

На пляж Дайнека отправилась в скверном настроении. На нее вдруг напала такая тоска, от которой захотелось сбежать в Москву. Казалось, жизнь остановила свое течение, и она бродит по колено в застоявшейся болотной жиже.

– Скучаем?

Дайнека открыла один глаз. Рядом с ней на песке стояла пара крепких ботинок.