Роковое пророчество Распутина - Екатерина Барсова

Права она или нет — выяснится потом. А сейчас она взяла тайм-аут. Вечером все выглядит иначе, чем днем. Елена подумала, что ей не мешало бы встряхнуться и сменить обстановку. Уехать подальше от Александровского, который окончательно охладел к ней. При одном вспоминании о Мише Елена машинально задержала вдох. Думать о нем было невыносимо больно. И требовалось что-то срочно сделать, чтобы выкинуть все воспоминания из головы.

Она сидела в спальне за трюмо и всматривалась в зеркало. Несмотря на регулярный поход к косметологу, вокруг глаз все равно образовывались морщинки. И седые волоски стали появляться, приходилось чаще посещать парикмахерскую.

Молодость уходит, жизнь уходит… А она словно сидит на берегу и ждет непонятно чего. Александровский никогда на ней не женится, никогда не оставит семью. Ей с самого начала не надо было витать в облаках.

Недавно проходя мимо курилки, Елена слышала, как он говорил помощнику главного:

— А мой Ванюшка уже пытается читать книжку. Мы с женой даем ему раскраски, а он хочет читать. Такой смешной…

И вот это Ванюшка, сказанное с такой любовью и придыханием, резануло ее больше всего. Она всхлипнула и ринулась к себе в гримерную. И сидела там, изо всех сил стараясь не расплакаться накануне эфира. Этого делать было нельзя. Она так и сидела, как восковая кукла, онемев и считая про себя: «Один, два, три». Просто чтобы занять мозг и ни о чем не думать…

Елена загнала этот случай в подсознание. А сейчас он выплыл наружу. И это Ваню-ю-юшка, и жалость к себе, и воспоминание о том, как после ласк и заверений в любви Александровский торопливо одевался и уходил, несмотря на все попытки Елены задержать его, потому что мысленно был уже не с ней, а в семье.

И Елена оставалась одна, злясь на него и на себя, и вообще на всех, она понимала, что по большому счету не права, но не желала признаться в этом никому и прежде всего — себе. Иначе следовал убийственный вывод, что живет она неправильно, как-то не так, и нужно все срочно менять в своей жизни.

И вот сейчас как раз представился такой случай. У нее выпадает реальный шанс — сделать поворот и наполнить жизнь новым содержанием. Она уедет и не будет каждый день сталкиваться с Александровским, они перестанут видеться. Из глаз долой, из сердца вон — эта пословица еще никогда никого не подводила. Да и гонорар более чем приличный… Нет. Надо соглашаться.

И Елена легла спать с твердым намерением завтра позвонить и дать согласие на эту работу.

«Отдыхай, отдыхай!» — звенело в голове, когда Варвара с наслаждением, да что там скрывать, с блаженством погружалась в теплую воду ванны.

Отдых не входил в число ее приоритетов. К сожалению, есть люди, которые рождаются с какими-то явными изъянами. Так вот и она, Варвара, родилась с неспособностью отдыхать и радоваться свободным от работы минутам. Напротив, она явно сожалела, что ей выпало безделье, а не напряженная работа в поте и в мыле.

— Ей-богу, ты, Варвара, ненормальная, — всегда пожимала плечами ее мать. — Разве можно так работать? Отдохни, прогуляйся куда-нибудь, сходи в кино, наконец, на выставку, заведи роман…

В ответ Варвара только фыркала:

— Роман! Зачем он мне? Одни страдания только, морковь-любовь, и вся эта глупость несусветная…

— Чистый синий чулок, — вздыхала мать, моложавая женщина, чей возраст умело скрашивался макияжем, подтяжками и походами в фитнес-клуб.

— И что? Кому я мешаю? Живу тихо-скромно, вреда от меня никакого. А мои личные взгляды и образ жизни, извините, мое личное дело, — с неким театральным надрывом говорила Варвара, преследуя одну-единственную цель — чтобы ее оставили в покое.

Вспомнив этот разговор, Варвара улыбнулась. Бедная маман, как звала она ее про себя на французский манер, как же она переживает по поводу неустроенности дочери! Но если бы она только знала, какая у Варвары интересная работа! С такой и личная жизнь никакая не нужна.

Варвара поднялась из воды и, закутавшись в махровую простыню, вышла из ванной.

На кухне Варвара включила электрический чайник и, открыв шкафчик, достала большую банку с элитным сортом чая.

Зазвонил телефон. Этот момент впоследствии Варвара вспоминала как исторический. Вопреки общему мнению, что глас Судьбы нужно слышать мгновенно, бежать на свидание с ней и вообще всячески откликаться на подсказки, Варвара — медлила… Дело в том, что по домашнему телефону ей звонили крайне редко. Более того, эти звонки каким-то образом пугали ее — как привет из несуществующего прошлого. В век, когда в ходу мобильные телефоны, раскатистые трели домашнего стационара были явным анахронизмом. Это могла быть назойливая реклама очередного чуда стоматологии или открывшегося салона красоты. Или что-то еще.

Телефон звонил и звонил не умолкая, словно хотел прорваться через все расстояния, препоны, условности. Варвара стояла и как зачарованная слушала этот раскатистый звук в пустой квартире. Наконец она тряхнула головой и сняла трубку.

На том конце молчали.

Она уже думала положить трубку обратно, решив, что это очередные телефонные хулиганы, как услышала робкое:

— Варя?

— Варя, — ответила она эхом, мучительно думая, кому может принадлежать этот голос, явно знакомый, но вместе с тем не узнаваемый сразу, с лету.

Вновь молчание, Варя почувствовала желание сбросить звонок, не вникая в тонкости незнакомых голосов, но тишина в трубке неожиданно взорвалась, зарокотала и изверглась потоками слов и восклицаний:

— Ну конечно, Варя! Варвара Алексеевна, как же я сразу не узнал! Да и ты тоже меня, чай, не признала?

— Простите, — прервала Варя заклокотавший вулкан. — Вы, собственно говоря, кто?

Легкий смешок, а затем тяжкий вздох. Этот вздох явно был упреком ей, легкомысленной Варваре, которая обладает короткой памятью и, видимо, забыла обо всем на свете, в том числе и о близких друзьях. А обладатель голоса в телефоне, несомненно, претендовал на этот статус.

Варвара почувствовала вину и рассердилась уже вторично, ее рука готова была положить трубку на рычаг, как вулкан мгновенно превратился в игривый костер:

— Варечка! Ну, Варюнчик! Это же я, твой верный и любимый Гоша, неужели не узнала? Гоша Кунцевич, твой старинный воздыхатель… Ай-ай-яй. Варвара Епифанова! Как мы изменились!

Пауза означала прощупывание ее теперешнего семейно-брачного положения. Не сменила ли она фамилию, не вышла ли замуж… Трюк был очевидный, из разряда дешевых. И Варвара только усмехнулась про себя.

— Да, Георгий, это я. Каюсь, не признала сразу. Но за давностью лет простительно… Сколько лет, сколько зим! Чего можно еще ожидать от жителей мегаполиса?