Живые и мертвые - Владимир Пекальчук

Бах оказался с хорошей хваткой, признал про себя вампир. Мизерный талант к магии в паре с недюжинным умом – сыну купца этого хватило, чтобы устроиться в жизни с удобством и достатком. Маги не боятся, что их караван разграбят, корабль утонет, товар испортится, деньги обесценятся. Просто живи и занимайся любимым делом – магией. А уж она-то своему адепту с голоду помереть не даст.

Бах зажег светильник и поманил вампира за собой. Они прошли по длинному мрачному коридору с кучей дверей и оказались в лаборатории. Несколько секунд спустя появился седой старик, наспех одетый, и молча поклонился.

– Так, вот и мой дворецкий, подготовка займет время… Положите ее вот сюда, – указал маг на каменный стол посреди зала, вампир молча выполнил распоряжение.

Мертвенная бледность только придала Каттэйле привлекательности. Есть нечто неуловимо прекрасное в спокойных лицах усопших. Смерть стирает с них тревогу, беспокойство, волнения. Вся мирская суета больше не касается того, чей дух отправился на Серые Равнины, в Послежизнь или куда там отправляются души умерших.

И этот чудовищный контраст спокойствия мертвого и скорби живых только подчеркивает весь ужас смерти.

Смерти не нужно бояться, по мнению одного философа. Ведь пока мы живы, ее нет, а когда приходит смерть, нас уже нет, так зачем бояться, если мы никогда не встретимся с нею? Вампир вспомнил это извращенное изречение и горько вздохнул. Со смертью встретиться можно, когда умирает кто-то, кто тебе дорог. Хотя тот древний философ, гедонист презренный, наверняка никого и не любил, кроме себя.

Пока мастер Бах давал указания своему управляющему, Зерван вглядывался в лицо Каттэйлы. Он, старый вампир, перевидал на своем веку немало смертей. Скольких сам убил – и не счесть. Но вот собственноручно убивать по ошибке тех, кому не желал смерти, еще не приходилось. А тут – женщина, пусть бандитка, но с первых же секунд очаровавшая Зервана, погибшая от его руки по нелепому стечению обстоятельств…

Или, может быть, это не случайность. Возможно, Судьба все же не отпустила свою непокорную жертву, не простила того, кто так дерзко обыграл ее на ее же собственном поле. Не удалось заставить убить свою возлюбленную – ну Каттэйла вместо Таэль… какой убогий и мелочный поступок для Ее Величества Судьбы. Если, конечно, именно она виновата в произошедшем.

Тем временем Бах закончил отдавать распоряжения и повернулся к вампиру:

– Ну вот, все будет готово через несколько часов. Мне требуется заняться кое-какими приготовлениями самому, а вас я могу пока разместить в комнате для гостей…

Зерван мрачно проводил старого слугу взглядом. Нет, разумеется, он и не ожидал, что Каттэйла воскреснет, как только окажется в обители мага-грамотея, но ожидание… ожидание в надежде и неизвестности – пытка. Несколько часов, необходимых Баху на подготовку ритуала, наверняка покажутся одними из самых долгих часов в жизни вампира.

– Нет. Я подожду тут.

– Как угодно. Перекусить не…

– Нет.

– Что-нибудь нужно?

– Нет.

Он уселся на скамью у стола, на котором в безмятежном спокойствии смерти застыла Каттэйла, положил рядом свой плащ и приготовился ждать с терпением, достойным камня.

Ночная степь, такая знакомая и такая чужая. Те же звуки, шорохи, запахи, крики животных и птиц. Те же звезды над головой, те же тучи, те же луны. И все равно – чужая степь. Чужая сторона. Страна людей, не орков. Трава чуть выше и сочнее, чем пожухлая поросль, к которой так привыкли ноги, да грунт помягче, не каменистый, а влажный и податливый.

Такая знакомая степь, родная сестра-близняшка жаркой орочьей страны. Такая похожая и в то же время совсем другая: сходство только усиливает щемящую тоску. Ведь на родину уже не суждено вернуться тому, кто мертв. В чужом, враждебном краю найдет он свой конец и свое последнее пристанище. Вторую могилу, от которой не нашел сил отказаться. Где она будет? Может быть, в поле, может быть, у мощенной камнем дороги, может быть, у стен какого-нибудь города. Может быть, стервятники да шакалы растащат его кости. Но совершенно точно одно – там, на том месте, будет много, очень много вражеских трупов.

Приятная тяжесть в желудке придала новых сил. Жареного барашка умять – это не кусочками сушеного мяса питаться. Теперь бы еще найти место для хорошего отдыха, потому как вторгнуться в Телмар уставшим глупо. Конечно, хотелось бы, чтоб все эти муки закончились поскорее, но и к предкам явиться, сделав дело спустя рукава, воину не к лицу. Главное – есть цель и есть способ достижения ее. А мелкие неудобства вроде необходимости терять время на сон и еду можно и потерпеть.

Далеко впереди показалось большое разлогое дерево. Растущее посреди поля, такое же одинокое и отверженное, как и мертвый Сын Ветра посреди чужой степи. Лучше места для отдыха не придумать.

Он улегся у подножия степного исполина, подложив руку под голову, и задумчиво посмотрел в ночное небо сквозь крону. Интересно, приглядывает ли за ним старый гро-Бакхг, подумалось сквозь накатывающуюся дремоту.

Телмарские рабовладельцы появились как всегда нежданно, на этот раз их было особенно много. Впрочем, сыны Элкада предвидели это и приняли меры, благо шаман предсказал точно, откуда они придут. Знаешь, с какой стороны ждать врага, – можешь устроить засаду.

Арситар и его братья долгие часы неподвижно пролежали в воде у берега небольшой речушки, скрываясь в тине, и их терпение боги вознаградили сторицей: вражеская колонна не заметила затаившихся воинов. Люди любят двигаться вдоль рек, иначе найти воду в орочьих степях бывает непросто. Правду говорят старые мудрые шаманы: знай своего врага, потому что если непобедимость заключена в себе самом, то возможность победы – как правило, в противнике. А вот люди – глупцы. Могли бы и сообразить, что их будут ждать.

Далеко впереди послышались крики, раскатисто прокатился боевой клич элкадских братьев, враги начали в спешке разворачиваться в фалангу. Арситар скосил глаза влево, затем вправо, встречаясь глазами с товарищами, словно говоря: еще немного, и мы покинем эту тину, в которой испачкались по самые ноздри. Осталось лишь дождаться нужного момента.

Бой с самого начала сложился для телмарцев плохо. Слабачье убогое слишком сильно полагается на боевых магов, но при этом даже не догадывается переодеть их в доспехи рядовых солдат. Что есть маг среди солдат для воина степей? Выделяющаяся мишень. А элкадские орки – превосходные пращники все как один.

И вот теперь телмарцы лишились своих магов еще до того, как те смогли сделать хоть что-то. Сами виноваты, в конце концов, ведь это они, людишки, заставили сынов степи использовать пращи в сражениях. Слишком слабые, чтобы драться один на один, они нападают стаями. Слишком трусливые, чтобы сражаться как воины, они придумали топоры на длинных палках, чтоб удержать врага на расстоянии. А когда и алебарды не помогли – применили луки. Расшвыривать плотные ряды несложно, срубать копья и алебарды противника теперь учат каждого мальчишку, ну а пращой умеют пользоваться даже женщины. Так что телмарцы сами виноваты в том, что на их головы обрушился дождь камней. Безусловно, в том, чтоб забросать врага камнями издали, словно мальчишка куропаток, чести мало. Но какие враги – такая и тактика.