Имя - уже знамение - Мара Евгеника

вулкан, огненная лава которого сползает в мой пах.

Смотрю на нее, а моё сердце, как красный мячик на резинке, делает кульбиты вверх-вниз и вправо-влево.

От начала спуска Нежи с лестницы до момента передачи мне рации пролетают секунды.

Я за это время успеваю её раздеть, облизать всю до кончиков пальчиков её ступней, пососать ее сосочки и клиторок, залезть своим языком в её рот и в сладкую дырочку.

Итоговым штрихом моего извращенного воображения становится жёсткий и глубокий трах её вагины.

Борьба со своими фантазиями мне дается тяжело, но хуже всего - каменный член, упирающийся нежной головкой в жёсткий край ремня. Для облегчения боли мне бы свой "ствол" поправить, но ноги будто к полу приросли.

- Олег, Олег, тебе что плохо? Марья, дай воды то быстрее. У него то бывает такое, - как сквозь вату до меня доносится голос Нежи. - Пей, говорю то. Ещё глоток. Сейчас то попустит. Дыши, дыши.

Снова раздается треск в рации. Принимаю вызов. Разговариваю, но сам свой голос не узнаю. Такое чувство, что у меня голосовые мутации, связанные с пубертатным периодом.

- Да, отец Николай. Понятно. Сейчас будем с Захаром, - ещё никогда меня так не радовал вызов с фермы. - Марья, Нюрка телится. Начинайте без нас. Мы как только управимся, сразу приедем.

- Так может и мне с вами поехать, вдруг будет помощь нужна? - беспокоится Марья.

- Нет, оставайся с Нежданой. Она все же у нас в гостях. Людей не знает. И присматривай за ней, Марья, чтобы её никто не обидел.

Впервые ухожу из дома с облегчением. С фермы мы возвращаемся во втором часу ночи. За это время успеваю полностью прийти в себя, но домой еду с желанием, чтобы Неждана уже ушла спать.

На подъезде к дому, понимаю, веселье в самом разгаре.

Зайдя в предбанник, слышу приятный, чистый, женский голос, исполняющий старинный ямщицкий романс «Колокольчик» поэта и музыканта Евгения Юрьева.

Раздеваюсь долго, потому что от звука и тембра этого голоса мое сердце снова начинает скакать. Я прекрасно знаю имя этого соловья.

На припеве все же захожу в гостинную. Открывшаяся картина обдает меня в очередной раз жаром.

Неждана сидит на стуле, аккомпанируя себе на гитаре. Исполняет песню с воодушевленным лицом, выводя каждую ноту чистым, звенящим, как колокольчик, голосом:"В лунном сиянии снег серебрится, Вдоль по дороге троечка мчится. Динь-динь-динь, динь-динь-динь - Колокольчик звенит, Этот звон, этот звон О любви говорит."

- Ах, до чего девушка - хороша! - с придыханием шепчет рядом стоящий отец Николай. - Вот же Бог послал тебе, Олег, подарок на новый год. И имя её, Неждана, как знамение. Не просто так все, Борисович. Так что расслабься и прими волю Божью.

- Молодая она слишком, отец Николай. У нас разница 18 лет. Я ровесник её брата. Ей нужен молодой парень, с которым она будет взрослеть, развиваться, учиться жить. Не верю, Николай, я в браки, где один супруг гораздо старше другого. Это путь в никуда. Она вырастет, встретит мужчину своего возраста и уйдёт. Не хочу и не готов я себя собирать по осколкам, - объясняю батюшке свою позицию. - Да, и, в принципе, говорить не о чем. Девчонка здесь случайно, уедет на днях. Идем за стол.

Первым тостом, я бокалом виски, все остальные морсом и компотом, обмываем рождение телёнка.

Всё смеются и шутят, что теперь у нас появился свой личный бык осеменитель, и отцу Николаю больше не придётся заниматься искусственным оплодотворением телочек.

Новогоднее веселье продолжается почти до утра. Неждана снова показывает себя с самой неожиданной стороны, предлагая гостям разные забавные конкурсы.

Обращаю внимание, что мое отсутствие на момент начала праздника, самым благотворным образом сказалось на общей атмосфере.