Смерть надевает маску - Эшли Уивер

— Но кто-то мог подняться по служебной лестнице, — предположила я. — Дом-то огромный — и в разгар бала кто угодно мог проскочить наверх незамеченным.

— Возможно, но маловероятно. Я говорил со слугами. На балу прислуживало еще больше слуг, чем обычно. Специально для этого мероприятия наняли людей, и все они без остановки сновали туда и обратно. Незаметно подняться наверх было очень сложно.

— Значит, виновен кто-то из подозреваемых миссис Баррингтон. Впрочем, наверняка круг можно еще больше сузить. Джентльмены проводили время вместе, когда я видела их в последний раз. Ручаются ли они друг за друга?

Инспектор грустно улыбнулся:

— К несчастью, незадолго до убийства мужчины закончили игру в карты и разошлись.

— Просто в вашем деле ничего не бывает, правда?

— По крайней мере, когда дело касается убийства.

Я постаралась припомнить план дома.

— И где же, по их словам, находились подозреваемые, когда услышали выстрел?

Джонс достал из кармана знакомую записную книжку и сверился с ней.

— Так… Лорд Данмор утверждает, что в это время вызывал для вас доктора.

— Верно, в момент убийства он только-только вышел из комнаты, — кивнула я.

Инспектор Джонс внимательно посмотрел на меня.

— И все же: хватило бы ему времени, чтобы выстрелить?

— Пожалуй, — подтвердила я.

Он ничего на это не сказал и снова посмотрел в записную книжку.

— Мистер Дуглас-Хьюз с супругой остались в комнате, где до этого джентльмены играли в карты. Мистер Найджел Фостер вышел на балкон покурить.

— Дуглас-Хьюзы должны были видеть, как он выходит на балкон и возвращается обратно.

— Не обязательно. Балкон выходит на маленький внутренний дворик, при этом по ширине он на целых три комнаты, и выход есть из каждой из них. В одной из этих комнат и произошло убийство. Но двери в две другие были закрыты изнутри.

— А что насчет мистера Баррингтона?

— Он пытался найти супругу и к моменту выстрела так и не успел посмотреть в библиотеке.

— Миссис Баррингтон спала в библиотеке, и вы сказали, что миссис Гармонд находилась в одной из спален. А где же были сестры Эклз?

Инспектор перевернул страницу.

— Мисс Фелисити Эклз лежала, стараясь унять головную боль. Марджори Эклз пудрила носик в ванной.

— Похоже, кроме мистера и миссис Дуглас-Хьюз, все подозреваемые находились в одиночестве.

— При условии, что Дуглас-Хьюзы действительно были вместе.

— Значит, сделать это мог каждый, — вздохнула я.

— Именно. И насколько я сейчас понимаю ситуацию, ни у кого не имелось мотива. И вот здесь-то вы и вступаете в игру, миссис Эймс. Кто-то наверняка захочет с вами об этом поговорить. Возможно, вы выявите какие-то связи, о которых полиция может только догадываться.

Я кивнула:

— Люди много говорят, это правда. Посмотрю, что получится сделать.

— Ну а вы что-то подозрительное на балу заметили?

Мысленно я вернулась назад.

— Я уже думала об этом, но ничего не вырисовывается. Кроме, разве что… — Внезапно вспомнилась деталь, которая прежде неизменно ускользала. — Я видела мистера Харкера только один раз, на лестнице. Он… — Тут я остановилась. Почему мне раньше не приходила в голову эта мысль? — На нем была такая же маска, что и у мистера Фостера. Тигровая маска.

Похоже, это заинтересовало инспектора.

— Мистер Фостер был без маски, когда я говорил с ним.

— Видимо, он снял ее еще за игрой в карты, как и остальные мужчины. Вы не думали о том, что Джеймса Харкера могли убить по ошибке?

— Я определенно приму это во внимание. Нужно обдумать и эту версию.

— И еще кое-что, — продолжила я. — Мистер Харкер сообщил, что на балу у него назначена встреча. Он не уточнил, с кем, но это может оказаться ценной информацией.

— Да, любопытно. Вы уже очень мне помогли, миссис Эймс, — сказал инспектор, поднимаясь со стула. — Думаю, на этот раз все. Прошу вас, не вставайте. Я смогу найти выход. Через несколько дней снова с вами свяжусь. Как я уже говорил, если вы соберете светские сплетни, это будет очень полезно. Только не наделайте глупостей.

— Ну что вы.

Он остановился у двери и обернулся.

— Кстати говоря, как поживает мистер Эймс?

Я колебалась, не зная, что сказать.

— У него все по-старому, — ответила я наконец.

Он задумчиво произнес:

— Ясно.

У меня возникло чувство, что он прекрасно понял, чего я не договаривала.

Инспектор ушел, а я погрузилась в свои мысли. Конечно, поворот событий крайне неожиданный. Я и представить не могла, что Джонс обратится ко мне за помощью, и была искренне рада, что это произошло.

Наверное, Майло говорил правильно: убийство и правда меня не касается. Но приносить пользу в расследовании чертовски притягательно. Джеймса Харкера я совсем не знала, но была уверена — такой страшной участи он не заслужил. Это мой долг — сделать все, что в моих силах, чтобы не дать убийце выйти сухим из воды.

— Наконец-то он ушел! — прервала Винельда мою задумчивость. — При полицейских я всегда ужасно переживаю. Не то чтобы я действительно в чем-то виновата… Но ведь они умеют сделать так, что все вокруг чувствуют вину, правда?

— Да, понимаю, о чем ты, — кивнула я с улыбкой. — Но мы с инспектором Джонсом довольно близкие друзья.

— О… — вырвалось у Винельды; похоже, это ее впечатлило. — Не хотела сказать ничего такого…

— Ну что ты. Поверь, он и меня заставлял понервничать — и не один раз. Так или иначе, сегодня инспектор приходил просить меня о помощи.

— Да, я знаю… — Винельда осеклась и мгновенно вспыхнула. — Ну, то есть, когда я прошла мимо двери… Кажется, услышала кое-чего нечаянно…

Я отмахнулась. Если рядом говорили о чем-то интересном, Винельде было чрезвычайно сложно удержаться. И винить ее в этом я не могла — в последнее время в доме Эймсов становилось все интереснее и интереснее…

— Значит, это настоящее убийство? — спросила она.

— Похоже на то. Но ты, конечно, никому ни слова, ладно?

— О да, мадам! Рот на замке!.. Но вот что я думаю. Камешек у вас в туфле — это же очень странно. Чтобы такой потерять, надо быть полным растяпой. То есть, имей я сапфиры, я была бы с ними очень осторожна и где попало не разбрасывала. А вы, мадам? То есть у вас же и правда есть сапфиры, и я ни разу не видела, чтобы вы бросили их куда-то, не подумав.

— Да, Винельда, ты права.