Песнь песков - Брижит Обер

Удивленные взгляды четырех ученых свидетельствовали о том, что трагедия прошлой ночи совершенно изгладилась из их памяти.

— Мы вернемся сюда, — заверил он их. — Но сейчас нужно ехать!

Ян и Влад принялись укладывать предметы в ящики и запечатывать, в то время как Маттео откалывал от скал фрагменты, которые рассовывал по карманам, Д'Анкосс, погрузившись в размышления, скреб подбородок, а Татьяна дергала за веревку, чтобы дать знать Ли и Омару, что они собираются подниматься. Ответный толчок показал, что их поняли.

Они прикрепили первый ящик, который быстро взмыл к зияющему наверху отверстию и исчез, подхваченный смуглыми руками, затем наступила очередь ящика с останками.

А потом ничего. Больше веревка не опустилась.

Несколько секунд они прождали в полном молчании, затем Влад громко прокричал: «Эй!»

Роман почувствовал, что дрожит, но не от холода, а от страха. Почему никто не отвечает? Лейла, которая все это время фотографировала подземное озеро, обернулась:

— Что это они там замешкались?

Влад обеспокоенно взглянул на Романа. Что-то не клеилось. Здесь, на дне этого провала, из которого не было выхода, они являлись отличными мишенями, как в тире на ярмарке… Или еще проще: их просто-напросто можно оставить здесь, пока не придет смерть.

Роман бессознательно втянул голову в плечи, словно прочитав, о чем думает Ян. Но выстрелов они не услышали, зато услышали кое-что другое: звук мотора и трогающейся с места машины.

Машина удалялась.

В этом не было никаких сомнений.

— «Серебряный Рейнджер!» — воскликнул Влад. — Это «Серебряный Рейнджер» — я узнаю звук!

— «Серебряный Рейнджер»? — удивилась Татьяна и нахмурила брови. — Но куда это он?

— Они бросили нас, просто бросили! — воскликнул Д'Анкосс. — Украли материалы, а нас бросили.

— Но о ком вы говорите? — встревоженно спросил Маттео.

— О Ли, Омаре и этом монголе, — ответил Д'Анкосс, пряча череп, который не выпускал из рук, в старую кожаную сумку.

— Они бы никогда так не сделали, — возмутилась Лейла, — правда, Влад?

Влад сплюнул на землю:

— Насчет Ли я ручаюсь. Но остальные…

— Надо подниматься! — отрезал Роман, обводя взглядом вертикальную стенку. — Потом будем спорить.

— Ты совершенно прав, дорогой Роман. Но как мы будем подниматься? — язвительно возразила Татьяна. — Разбежимся и подпрыгнем, оп-ля?

— Будем искать выступы и карабкаться, будто это тренировочная стена для скалолазов.

— У меня головокружение, — поморщилась она. — Я не смогу.

— Я за вами вернусь, — сказал ей Влад, хлопая по плечу. — Идемте, Роман. Ян, ты как?

Тот осматривал стену без энтузиазма, но, не желая показаться в глазах Лейлы трусом, выразил согласие.

Они принялись карабкаться эти пятнадцать метров по отвесной стене, медленно, цепляясь за каждую трещину, со сведенными судорогой руками и ногами, с мышцами, растягивающимися настолько, что, казалось, вот-вот порвутся. Пот заливал глаза, и Роман неоднократно чувствовал, что нога соскальзывает. Он слышал, как за его спиной ругается сквозь зубы Ян, меж тем как Влад, ловкий, как горная коза, поднимался впереди, мышцы бугрились на руках и спине, словно узловатые змеи. Он первым достиг развороченного отверстия, сквозь которое провалился Сальвани, и собирался уже вылезти наружу, когда Роман бросил ему «Стой!», заставив застыть на месте.

Разумеется, они не знали, что ждет их снаружи. Но, с другой стороны, они и не могли это узнать, не высунув из дыры голову. Так что же делать?

Он повернулся к Роману, который добрался до него и теперь старался привести в порядок дыхание.

— У нас нет выбора, Роман!

— Ты же понимаешь, что, вполне вероятно, не пройдет и десяти секунд, как нам раскроят черепа?

— Когда-нибудь все равно придется умереть. Я не хочу превратиться в слепую рыбу и жить до конца дней в этой вонючей пещере!

— Влад прав, — произнес Ян.

— О'кей. Тогда на всякий случай прощайте, парни.

На короткое мгновение взгляды всех троих встретились, потом, резко подтянувшись на руках, Влад высунулся из отверстия.

Ничего. Никого. Ни трейлера. Ни пикапа со стражами революции, направившими на них автоматы. Ни всадника, поднявшего лук, чтобы продырявить им черепа. Он повернулся, чтобы посмотреть назад. Только ослик рабочих, который меланхолично пережевывал каменную соль.

А еще двое рабочих и Омар, сидящие, прислонившись к скале. Наконец он выбрался из отверстия окончательно.

— Все в порядке! — бросил он двоим, которые тут же присоединились к нему.

Роман сделал долгий выдох. Нет, все отнюдь не было в порядке. И не только из-за уехавшего трейлера. А еще и из-за сидевших на земле людей, которые не говорили и не шевелились.

Он пробормотал «Омар!», шагнув по направлению к нему, но уже был уверен, что Омар ему не ответит. Хищная птица, кружившая в небе прямо над ними, тоже это знала, ее широко раскинутые крылья выражали радость от близкой крови и мертвой плоти, которая предназначалась ей.

— Черт побери! — бросил Ян.

Оба рабочих, с красным, зияющим горлом, казалось, внимательно смотрели на небо и на птицу, которая собиралась их сожрать. Голова Омара лежала на его крепко сжатых коленях, как будто он следил, как они приближаются. Колени, на которых покоилась его отрезанная голова, были пропитаны кровью, а черная блестящая борода подрагивала от легкого ветерка в какой-то зловещей иллюзии жизни.

— Но кто это сделал?! — воскликнул Ян. — Это ведь не могут быть Ли и Уул!

Влад пожал плечами и плюнул на пыльную землю. Что можно знать о человеке, пока он не нацелит ружье вам прямо между глаз? Сколько любящих братьев внезапно становились волками, готовыми разнести вам в клочья грудь, чтобы вырвать оттуда душу? Кто может знать, что скрывается под нашими улыбающимися масками?

Ослик поднял голову и издал оглушительный, протяжный крик, потом снова стал лизать соль.

— Может быть, их увезли силой? — начал было снова Ян.

— Может быть, — бросил Роман, не отрывая взгляда от облачка пыли, которое клубилось на противоположном склоне горы.

Газель? Дикий осел? Мотоцикл?

Он присел на корточки, чтобы глаза его оказались на уровне тусклых и неподвижных глаз Омара. Бедный мальчик, который так мечтал путешествовать, никогда не увидит моря. Рожден во прахе и умер во прахе. Кончиком пальца Роман начертил на песке «RIP»: «Requiescat in расе»[20]. Пусть покоится с миром.

— Мы их похороним? — спросил Влад, глядя на хищную птицу, выписывающую над ними круги.