Любовь убитой Снегурочки - Дарья Кожевникова

Она снова откинулась на спинку сиденья, через лобовое стекло разглядывая дорогу и яркие, праздничные городские пейзажи. Когда-то, в раннем детстве, таком теперь далеком, она успела запомнить совсем другие картинки. Тогда витрины магазинов расписывали к Новому году вручную, большими белыми снежинками или, если находился умелец, акварельными красками. Еще вставляли под стекло веточки, обернутые белой бумагой, призванной изображать снег и иней, расставляли на подстилке из ваты игрушки, под потолок вешали нанизанный на ниточку новогодний «дождик». А иллюминация на улицах состояла из обычных, ровно горящих ламп, только крашеных. Такие если когда и мигали, то только от трепавшего их ветра. Все было проще, примитивнее, но на фоне общей серости тех времен радовало глаз куда больше, чем нынешние покупные новогодние наклейки, гирлянды, баннеры и сотни безумно мигающих всюду огней. А может, это тогда настроение у Тамары было совсем другое? И в свое будущее она в те далекие праздники смотрела еще без всякой опаски и горечи? Не то что теперь…

Тамара все еще предавалась воспоминаниям, когда Егор, открыв ворота с брелока, загнал машину во двор.

– Ну вот, приехали… А ты чего такая печальная-то? Не так уж и плохи наши дела! По крайней мере, пазл начинает складываться.

– Пока что только у тебя. Так что давай выкладывай, не томи больше. Прежде всего: откуда взялся этот пресловутый Толик и с чего ты решил, что девчонка его сестра?

– Насчет сестры просто сымпровизировал и чудом в точку попал. – Поднявшись на крыльцо, Егор отпер и придержал для Тамары входную дверь. – А что до Толика, то именно Анатолий Иванов значится в документах хозяином той самой машины, которую мы сегодня искали. Вот я и сложил два плюс два: девчонка в твоей шубе, а кто ей такую мог преподнести? Только тот, в чьей машине ты ее оставила. Пожадничал избавиться от такой дорогой вещи, на наше с тобой счастье. Впрочем, теоретически он ничем при этом не рисковал: ты, упокоившись в лесу, уже не должна была опознать свою шубу, а кроме тебя, с такой уверенностью это было некому сделать. – Приняв от Тамары куртку, он повесил ее и открыл дверь в гостиную: – Давай, заходи! Может, нам с тобой камин растопить? Без фанатизма, всего пару полешек положить. В доме вроде тепло, но с горящими дровами как-то уютнее делается. Да и Ямсик любит перед тлеющими углями лежать.

– Топи, особенно если Ямсику нравится, – разрешила Тома. – Но если еще раз отвлечешься от основной темы, то я, честное слово, тебя укушу.

– Темперамент, – улыбнулся Егор. И, не побоявшись угрозы, все-таки заговорил о другом: – Нет, ну, мы с Женькой как раз на этом и уживались: где он вскипал, там я был для него охладителем. А вот вы-то как с ним вместе прожили столько лет? Десять, если я не ошибаюсь? Вас же, теоретически, даже просто рядом нельзя было ставить, это противоречило всем правилам техники безопасности. А вы еще при этом умудрялись мирно сосуществовать.

– А мы не друг на друге – на посуде срывались, – открыла семейную тайну Тамара.

Печально усмехнулась, вспомнив один эпизод. Не скандал, а уже уборку после него. Когда сметающий осколки Женька поднял с пола надтреснутое, но не разбившееся блюдце и, вместо того чтобы отправить его в мусорное ведро, сунул на полку под раковиной. И, отвечая на немой Тамарин вопрос, сказал с усмешкой: «Почти целое, пригодится для следующего скандала». На что Тамара тогда шутливо возмутилась: «Мы с тобой не настолько бедно живем, чтобы в свежих ссорах использовать бэушную посуду!» Но блюдце они все-таки не стали выкидывать. Просто благополучно про него забыли на столь долгий срок, что в следующий раз Тамара наткнулась на него, когда Женьки уже не стало. И долго рыдала, сидя на полу в обнимку с этой полубитой посудиной.

Теперь же просто тяжело вздохнула, отвернувшись от Егора к коту. Достала пакетик с кормом, выложила Ямсику на блюдечко. Потом присела перед ним, погладив каштаново-черные полоски между пушистыми ушками.

Егор не стал допытываться у нее о причине столько резкой смены настроения, а занялся растопкой камина. Скорее всего, даже не из уважения к Тамариным чувствам, а просто потому, что и сам прекрасно все понимал. Латонин. «Мальчик для битья», на которого в самый тяжелый период своей жизни срывались, бывало, и Тамара, и Женька. К счастью, редко, но все же такое случалось. А он лишь терпеливо все сносил и продолжал помогать как ни в чем не бывало. Потому что и тогда тоже понимал все без лишних слов.

Оставив Ямсика в покое, Тамара наконец выпрямилась. Посмотрела на Латонина, тоже поднявшегося от растопленного камина:

– Ну что, мудрый и благородный Егор, доскажешь ты мне наконец все свои соображения по нашей сегодняшней поездке?

Не имея возможности отследить ход Тамариных мыслей, Егор удивился прозвучавшим эпитетам. Но если чем и выдал свое удивление, так это только взглядом. Кивнул:

– Отчего же нет? Доскажу. Только перед этим, может, еще чайку сообразим?

Встретив в ответ красноречивый взгляд уже и так порядком измученной ожиданием Тамары, Егор засуетился сам:

– Давай посиди, я сейчас все к чаю соберу. – Он усадил ее на диван.

И стол накрыл не большой обеденный, а маленький, на колесиках, на котором только и уместились чайники, вазочки да фарфоровые чайные чашки. Но зато его можно было подкатить прямо к дивану и пить чай с максимальным комфортом.

– Да праздник же! – вспомнил Егор, дополняя этот натюрморт бутылкой вина. – Вот. Ты любишь горячий чай с медом и красным вином? Не глинтвейн, конечно, но тоже неплохая штука.

– Наливай, – обреченно согласилась она: ведь и в самом деле праздник, так что неплохо бы если не развеселиться, то хотя бы просто на время забыть о свалившихся на нее неприятностях. Правда, не сразу забыть, а после того, как Егор выложит свои соображения.

Он приготовил для нее обещанную «неплохую штуку», она пригубила горячую смесь и кивнула:

– Спасибо, очень вкусно, все, я тебя слушаю.

– Слушай. Хотя будь ты чуть поспокойнее, то и сама сделала бы правильные выводы, Томка, у тебя же светлая голова.

– А я и сделала кое-какие. Но хочу услышать, что думаешь ты.

– Ну, прежде всего я думаю, что брат Толик, владелец машины, твою шубку сестре не дарил, потому что, по ее же словам, все эти дни беспробудно пил и вообще не выбирался из дома. А это означает, что он к твоему похищению никак не причастен. Логично?

– Логично, – согласилась Тамара. – Дальше давай.

– А дальше вместо Толика, выпавшего из рабочего графика, у нас возникает пресловутый Макс, о котором девушка так кстати упомянула в нашем разговоре. В самом деле, не упомяни она о нем, мы бы даже и не заподозрили о его существовании. А между тем, скорее всего, он именно тот, кто нам нужен. Какие выводы мы можем сделать на его счет? Первое: он ровесник ее брата, потому что по молодости гулял с ним в одной компании. Только это пока нам ничего не дает, так что идем дальше: девушка не только хорошо его знает, но прекрасно к нему относится, даже кидается яростно защищать при первом же выпаде в его сторону. А вот это уже говорит о том, что у них сейчас могут быть очень тесные и даже романтические отношения. А еще перед праздниками именно Макс ездил на машине Толика. Складываем все вместе: машина, плюс оставшаяся в ней дорогая шубка, плюс влюбленная девушка. И получаем, что, по логике вещей, этот Макс как раз и должен быть тем самым дарителем, которого мы бы хотели найти. А по совместительству еще и тем самым твоим «Дедом Морозом». Знаешь, какой аргумент еще говорит в пользу этой версии? Соседка твоей покойной одноклассницы упоминала, что в последнее время у Оксаны появился мужчина по имени Максим. Склонен думать, что это один и тот же тип. Отчего-то он имеет большой успех у женщин и пользуется этим вовсю. Может, эта маленькая дурочка в шубке просто его любовница, с которой он связался без каких-либо корыстных мотивов, о чем говорит и его подарок, но вот с Оксаной он мог завести отношения совсем с другой целью. Если предположить, что она ему потребовалась для того, чтобы тихо и без проблем выманить тебя из дома в нужный момент, то свою задачу она выполнила просто блестяще. Разве не так? Ты ведь у нас особа не слишком общительная, так кто еще, как не бывшая одноклассница, мог к тебе подступиться и заставить тебя в назначенное время по-тихому сесть в чужую машину? И поехать, даже не спрашивая куда? И выпить этот злополучный коньяк? Мог ли кто-то посторонний добиться от тебя таких же действий?