Подмосковье. Парадокс Рузы - Ольга Баумгертнер

Боровой смотрел на него долгим немигающим взглядом, словно змей, оценивающий потенциальную добычу, размышляя, сможет ли он одним махом проглотить неосторожно приблизившуюся птичку.

– Конечно, Дмитрий Владимирович, работа такая найдется, – с явным облегчением сказал Максим Денисович и почти без паузы, заговорщически понизив голос, продолжил: – А вы, кстати, не слышали? Есть специальный центр по изучению детей-мутантов. Простите, что прямо об этом говорю. Но это избавило бы вас от многих проблем.

– Сдать детей на опыты?

– Дело ваше, конечно. Но вряд ли вас кто-то будет упрекать, если что. Я даже могу порекомендовать вас в такой центр. В Одинцове как раз находится.

– Я в курсе, – холодно отозвался Дмитрий.

– Ну как хотите, – ничуть не смутившись, проговорил директор. – Но если вдруг передумаете, могу вас туда устроить. Там-то на ваше семейство обращать внимания не будут, сольетесь с толпой, так сказать.

Лазареву от этого разговора сделалось противно. Подумалось даже, что надо бы все-таки позвонить Николаю Петровичу. Но он тут же оборвал эту мысль. «Все, хватит, – решил он. – Пора самому уже устраивать свою жизнь, как бы трудно ни было». Боровой смотрел на него, ожидая ответа. Так и не дождавшись, потянулся за листком, написал короткий приказ на бланке, протянул Лазареву.

– Вот, должность старшего научного сотрудника в отделе изучения муляжей. Вы же невролог, вам идеально подходит. И зарплата хорошая. Можете выходить с завтрашнего дня.

– Спасибо, Максим Денисович.

– Ключи от квартиры вам секретарь выдаст. Квартира небольшая, для командированных, но они у нас в последнее время нечасто бывают, так что живите там спокойно. Это лучше, чем в общежитии.

Боровой чиркнул для секретаря записку и также протянул Лазареву.

Лазарев устроил Сашку в школу, в первый класс, сам пошел на работу. Маша сидела дома, полностью уйдя в уход за детьми. Сама шила им распашонки. Сердилась, когда человеческие выкройки не подходили. Выкидывала все и принималась за новое. Маленькие мутанты в это время вполне обходились своей шерстью. А любую одежку с себя сбрасывали.

– До что ж вы за дети такие?! – возмущалась вслух Маша.

Дмитрий обреченно смотрел на новое помешательство жены, и все внутри него сжималось. После очередной неудачи с шитьем Маша расплакалась. Лазарев, сам чуть не плача от жалости к жене, обнял ее, стал гладить по голове, приговаривая:

– Машенька, ну что ты, что ты? Они же у нас как котятки, им одежка не нужна, им и так хорошо и тепло, – шептал он.

– Точно, они же котятки мои. – Маша вдруг счастливо рассмеялась. – Спасибо. А то я все не пойму, почему так?

Она сгребла в кучу выкройки детской одежды, пошла на кухню и выкинула все в мусорное ведро.

– И на улицу их гулять водить не надо, – сказал как можно мягче Дмитрий. – Иначе убегут. Ты лучше с Сашей пройдись. Листья с ним опять пособирайте. А то совсем ты свое увлечение гербарием забросила.

– Сашка – плохой! – выкрикнула вдруг Маша. – Он берет их за шкирки и бросает.

– Он играет с ними, наверное, – возразил Дмитрий. – Не мог он плохое им сделать.

– Мог. И за хвосты их таскал. Ух, получит от меня! – Маша погрозила кулаком невидимому Сашке, который находился сейчас в школе.

– Хорошо, хорошо, я поговорю с ним, он больше не будет. А ты с ним пойдешь гулять, хорошо?

– Хорошо, – согласилась Маша.

Дмитрий подсунул ей альбомы с гербарием, и она, тут же позабыв обо всем, принялась перелистывать страницы, разглядывая листья. Лазарев, едва не наступив на ползающих по полу «детей», вышел на кухню. Его мелко трясло. Он нашел в шкафчике коньяк, налил себе чуть ли не стакан, выпил. И подумал: как ему самому не сойти с ума? На работе – мертвые, покойники, оживленные неизвестной силой Зоны. Не двигается такой живой труп, а потом вдруг раз – и повел рукой, а ты готов поседеть от неожиданности. Или вдруг поднялся такой мертвец и пошел куда-то. А ты должен его остановить, вернуть на место, изучать дальше…

Сотрудники в отделении постоянно менялись – не выдерживали долго на такой работе. Дмитрий один держался. Год уже как держался. Но и у него тоже уже нервы стали сдавать. Ему мерещилось, что жуткий замогильный запах с работы преследует его и дома.

На следующий день Лазарев поймал сына за злодеянием. Он действительно хватал «котяток» за шкирку, кидал их жестоко на пол. Маша в это время спала и ничего не видела.

– Так вам и надо, уродцы, чтоб вы сдохли, – тихо ругался семилетний мальчик, поглядывая в сторону спящей матери и явно что-то замышляя.

Лазарев украдкой наблюдал за ним, пораженный неприятным открытием. Сашка между тем потащил «зверят» к окну. Дмитрий в последний момент остановил его, когда понял, что тот действительно собирается выбросить «котяток» с пятого этажа. Пойманный, Сашка испугался и заплакал, говоря, что они же котята, а котятам ничего не будет, если их бросить с высоты. И вообще – у кошек девять жизней.

Проснулась от шума Маша. Она почему-то сразу поняла, что случилось, бросилась на Сашку, схватила его за шею, принялась душить. Дмитрий едва растащил их. Потом собрал вещи сына, бросил ему куртку.

– Поживешь пока у дяди Захара! – отчеканил уставший глава семейства.

– Почему?! Пусть они живут! Почему я?! – закричал мальчик.

Но Дмитрий, который был уже не в силах что-либо ему объяснять, вытолкал его в подъезд, потащил упирающегося сына за руку. Когда они вышли на улицу, Сашка сопротивляться перестал, просто шел рядом и всхлипывал.

– Я домой хочу. Не хочу к дяде Захару.

– Мама успокоится, и вернешься, – ответил устало Дмитрий.

– Не успокоится она! – возмутился Сашка. – Она меня ненавидит. Из-за них!

– Если бы ты их не мучил, все было бы хорошо.

– Я их не мучил. Но она все время им говорит, как любит их, а про меня им говорит, что я плохой, неправильный. Что меня отдать обратно надо!

– Куда отдать? – не понимая, спросил Дмитрий.

– Туда, откуда меня принесли. В Зону!

Лазарев резко остановился, развернул за плечи сына к себе. В глазах мальчика стояли слезы.

– Кто тебе такое сказал?

– Мама и сказала! Что меня там нашли.

– Глупости какие! И ты поверил?

– Поверил.

– Почему?

– Мама сама этого не помнила. Но она взяла меня и пошла к Боровому. Сказала ему, что сомневается, что я ее сын. Потому что не помнит, откуда я взялся. Потребовала доказательств.

Дмитрий остолбенел, потрясенный услышанным.

– Что за чушь? Почему Боровой? Откуда он-то это может знать?

– Он ей показал какие-то документы. Она их прочитала и сказала, что так и знала, что я подкидыш. Ушла, бросила меня там. Боровой меня потом сам домой привез.