Огонь и вода - Салма Кальк

Еда в миске удовлетворила кота совершенно, потом ещё пришлось почистить горшок, а дальше – душ и постель. В одного постель оказалась какой-то слишком уж большой. Но блин же, как глубоко под кожу успела забраться эта зараза!

И что с ней теперь?

Впрочем, долго грузиться Рыжий не умел, и просто уснул. А разбудил его будильник, и разом с будильником кто-то как саданёт по нему через простыню! Он открыл глаза и подскочил в офигении, и не сразу понял, что это был кот – по ходу, зверь дрых у него, Рыжего, на пузе, и испугался громкого звука. Пришлось выключить орущий будильник, выдохнуть, найти на кухне между столом и холодильником кота, вытащить наружу и долго уговаривать, что всё на самом деле в порядке. И потом ещё магически зарастить царапины – потому что когти у товарища оказались вовсе не игрушечными, а следы от них – качественными и глубокими. Молодец, кот, хороший боец – думал Рыжий, пока умывался. Потом они вместе поели – кот фигнюшечки из своей миски, Рыжий арро из своей чашки – и Рыжий поплёлся на работу.

Первым делом к нему заявился вчерашний Даниэль – петь дифирамбы стороннему консультанту. Как всякий повёрнутый на своём деле человек, взялся рассказывать про всякие тонкости той ситуации, о которых он сам и не подозревал, а очкастая девчонка вмиг унюхала, он прямо видел – как висела на лестнице и нюхала.

Когда Дан ушёл, Рыжий залез в сеть и взялся смотреть, что известно про ту Адриенну Мур. Выпало до фига ссылок, и смысл был – да, специалист высококлассный. И им ещё, короче, повезло, что Фиалочка оказалась с ней знакома, и смогла её мигом сдёрнуть для дела с какой-то дрянной скважиной. И список организаций, прибегавших к её услугам, оказался внушительным – помимо пресловутых «Четырёх стихий», там кого только не было.  Оказаться в такой компании было совсем не зазорно.

Значит, Рыжий, ты дурак. Просто дурак – ну, это общеизвестно, а теперь ещё и в этом деле оказался дурак. И с девушкой дурак. Дурак в кубе. Интересно, это вообще лечится?

А потом ещё позвонил Леон от дядюшки и напомнил про вечер и обед у проклятущего Луи де Рогана и про парадную форму, и о том ещё, что встреча в шесть тридцать у дядюшки дома, а оттуда уже стартуем. Тьфу. При нынешнем раскладе идти ему туда в одиночку. Зато думать только о делах, всё плюс.

Впрочем, отправились они всё же командой – кроме дядюшки и Леона, был ещё Андре. И спросил дядюшку – а где же госпожа Вероник? Но тот только зыркнул, как умел он один, и Андре сразу же завял.

С госпожой Вероник было непонятно – что за кошка между ними пробежала. Или она сама подалась в дальние дали после проблем у Готье, или он её отправил, не желая, чтобы с ним, немощным, возилась прекрасная дама. А Рыжий успел заценить – это была именно дама, и именно прекрасная. Впрочем, он сам от таких всегда старался держаться подальше – заглотят и не подавятся.

Владелец «Четырёх стихий» жил в особняке если и меньшем, чем фамильное жилище Вьевиллей, то ненамного. И никакой вам затхлости и пыли с паутиной, всё, как надо – отменные магические контуры плюс немеряно человеко-часов работы – и вот вам идеальное состояние. Хозяин встречал гостей в просторном холле, дядюшку, Леона и Андре приветствовал, как добрых знакомых, с Рыжим вежливо поздоровался, когда дядюшка их друг другу представил. Что ж, общаться с людьми умеет, тут ему плюс.

За столом пришлось судорожно вспоминать, чему его учили по поводу всяких разных ножей-вилок и прочих столовых приборов. Это ж такой сбоку бантик, нормальному человеку ни зачем не нужный, а в таком вот случае как маркер – свой или нет. Рыжий старался зайти за своего – мало ли, вдруг когда понадобится?

При Рогане тоже был секретарь – молодой и чернявый, и ещё представили сына – очевидно, это и есть «занудный братец Франсуа». Сын являл собой кальку с отца – и внешне, и по поведению. Такой же осторожный в высказываниях, точный и компактный в движениях, вежливый и воспитанный. Не ругается, наверное. От него разило стихией земли, интересно, если загнать его в ту скважину, будет толк? В смысле -  поймёт, в чём дело?

Ещё за столом сидели несколько, как понял Рыжий, акул магического бизнеса – магический транспорт, магическое сельское хозяйство, магическая промышленность. Его всем представили, и Готье с гордостью говорил – у меня отличный преемник, но Рыжий пока себя тем отличным преемником не ощущал.

А говорили о том самом новом налоговом законе. И о том, что с ним делать. У многих были какие-то свои депутаты в парламенте, одним из таких депутатов как раз оказался Франсуа де Роган – надо же. И говорили чётко и по делу – как ещё можно всё это притормозить на стадии слушаний в парламенте, чтобы до президента даже и не дошло. И выдвигали вполне разумные, на взгляд Рыжего, стратегии. Ему-то всё это было, что лес тёмный, и он уныло думал, что придётся ведь разбираться ещё и в политической борьбе и в тамошних рычагах влияния.

Приговорили обмениваться сведениями и разошлись.

Уже на пороге дома дядюшка сказал:

- Присмотрелся? Это тоже важно и нужно, такие вот сборища. У Роганов – всегда по делу и только по делу, а бывают ещё и другие. И в Оперу надо ходить. И ещё кое-куда. И ещё девушку бы тебе приличную, с девушкой солиднее.

О да, приличную девушку. Куда уж приличнее. Только вот девушка скрывалась.

Реально скрывалась. Он даже пару раз заходил к ним в отдел – там все сидели тише воды, ниже травы, и говорили – на объекте. Будет поздно, или завтра. А завтра что-то случалось, и становилось не до того. Он даже один раз набрал её номер, но она сбросила.

И так продолжалось до вечера четверга. Рыжий уже собрался уходить, но его внимание привлёк шум в приёмной. Мия громко с кем-то говорила, очевидно, по телефону.

- Что? Вот прямо двигаться не может? А что случилось? На ровном месте, что ли? Не знаю, сейчас подумаем, где взять целителя.

- Кому целителя? – высунулся наружу встревоженный Рыжий.

- Что-то случилось с госпожой Катрин из водного отдела, я сама пока не поняла.

Всё в жизни Катрин было бы хорошо… если бы не проклятый Вьевилль. Ну почему так-то? Вот угораздило же её встретить раз в жизни необыкновенного мужчину – и он мало того, что её начальник, так ещё и обиделся.

Вообще она, подумавши, понимала – другой начальник тоже за такое дело бы по головке не погладил. Например, отец – если бы во внутреннюю кухню без его ведома допустили постороннего – пришёл бы в бешенство и наказал бы такого сотрудника финансово, даже если бы он решил задачу целиком и полностью. Поэтому, видимо, она неправа, а Вьевилль прав.

Но как ему об этом скажешь? Не придёшь же просто в кабинет? И встретиться после работы не позовёшь тоже, это ж как вообще, она так просто не умеет!

Ни разу в жизни Катрин не доводилось просить у мужчины прощения первой. А доводилось только у отца. Но отец – это отец, а тут – именно что мужчина. Был бы просто начальник, как она сейчас понимала, тоже давно бы уже пришла и принесла извинения.