Ничья в любовной игре - Джоанна Рок

Теперь, переодеваясь после утреннего выхода, Татьяна подумала о том, как было бы здорово прыгнуть в роскошный автомобиль и умчаться прочь. Именно так и поступил вчера Жан-Пьер.

Она наблюдала за ним с балкона своих апартаментов, в каждом его движении сквозило напряжение. Она не слышала, чтобы он вернулся домой, но он прислал ей сообщение, позвав ее в дом Жерве. Там разразился какой-то предсвадебный кризис, и срочно требовалась помощь всей родни. Татьяна понятия не имела, что это может означать, но, перекусив сама и покормив Сезара, она надела вязаное платье с яркими полосами по подолу и направилась посмотреть, что там происходит. Температура за ночь упала, днем стало гораздо прохладнее, но все еще можно было обойтись без свитера.

Телефон зазвонил прежде, чем она добралась до дома Жерве. Посмотрев на дисплей, она увидела номер отца.

Она сделала глубокий вдох и нажала на кнопку ответа.

– Привет, пап, – сказала она, кругами вышагивая по ухоженному саду между домами Рейно.

Она старалась говорить легко и непринужденно, моля Бога, чтобы отец ответил ей тем же. Она сейчас была просто не в состоянии с кем-либо спорить.

– Ты читаешь заголовки? – рявкнул он, даже не поинтересовавшись, как у нее дела.

Это напомнило ей о том, почему она не должна связывать свою жизнь с Жан-Пьером, еще одним мужчиной, который интересуется только собой, и к черту тебя со всеми твоими проблемами. Он, конечно, застал ее врасплох своей безмерной заботой и классным массажем, но не служила ли эта доброта его собственным целям? Нужно быть очень осторожной.

– Вообще-то я занимаюсь ребенком, – напомнила она отцу, поражаясь, отчего она так долго пыталась добиться одобрения человека, больше переживающего о том, как его близкие выглядят на экране, чем как они себя чувствуют.

– Ну, у вас хорошо получается его скрывать, – признал он. На заднем фоне слышался голос города – визг тормозов и автомобильные гудки. Наверное, он звонит из машины, выбрав время между заседаниями. – И фотографии с вашей прогулки по воде очень милы, хоть меня и выворачивает наизнанку, когда я вижу тебя с Рейно.

– Когда-то тебе нравилась эта семья. – Татьяна понизила голос и спряталась за низкой кирпичной стеной, увитой зеленым плющом, хотя рядом никого не было. – Ты сам с детства привил мне любовь к ним. Это твое воспитание.

– Видно, я перестарался, черт побери, – припечатал он. – Но и из этого можно извлечь определенную пользу. Ты ведь в курсе, где будет проходить свадьба. Если предоставишь мне сведения, которые я мог бы продать прессе, можешь считать себя прощенной за дружбу с Рейно.

Татьяна задохнулась от возмущения, всем сердцем надеясь, что отец пошутил.

– Боже правый, отец! Ты ведь это не серьезно? Ради всего святого, папа…

– Да перестань ты! Это же просто шутка. По большей части. – На заднем фоне Татьяна услышала голос комментатора футбольного матча. Видимо, Дусе смотрел видеозапись, пока его водитель лавировал в автомобильном потоке. – Я проверяю, способна ли ты сделать заявление для прессы, которое заставит журналюг забыть о твоем деле с Маркусом Карутерсом. Этот аспект ваших отношений с Жан-Пьером слишком широко освещается, а для тренера НФЛ не слишком хорошо, когда его дочь судится с игроками.

Кровь ее вскипела. Прислонившись лбом к деревянному столбику увитой розами беседки, Татьяна вдохнула аромат цветов, надеясь на то, что они успокоят ее. Отец злился на нее за то дело еще сильнее, чем Жан-Пьер, говорил, что он лишится звания уважаемого тренера, коли позволит своей дочери выступить в суде против футбольного игрока по делу о сексуальном домогательстве. Ответ у нее был один: раз Маркус не играет за «Гладиаторов», то конфликта интересов нет. Чем больше отец настаивал на том, чтобы она отказалась от клиентки, тем сильнее она упорствовала. К тому же, воспитываясь в доме, где звездные игроки значили больше детей, она вознамерилась во что бы то ни стало выиграть процесс.

Может, именно поэтому она и не прислушалась к возражениям Жан-Пьера. Но, в конце концов, защищать интересы клиентов – это ее работа. Оторвав одну розочку от лозы, Татьяна направилась по каменной тропинке к дому Жерве.

– Мы достаточно препирались по этому вопросу, отец. Хватит уже. – Она остановилась на подъездной дорожке, желая закончить разговор до того, как нажмет на кнопку звонка. – Дело давно закрыто.

– Но не в глазах прессы, знаешь ли, – громко прорычал отец, заставив Татьяну убавить громкость телефона. – Эта история снова всплыла на поверхность, Татьяна, и ты не сможешь спрятать голову в песок и делать вид, что ничего не происходит. Ты сама подлила масла в огонь, выдав этот злополучный комментарий в адрес Жан-Пьера. Теперь придется иметь дело с последствиями, и разгрести завалы нужно до того, как ты представишь миру моего внука.

В этом отношении он был абсолютно прав.

Татьяна прикрыла глаза, стараясь умерить биение сердца. Вдохнула аромат розы, которую все еще держала в руке.

– Я прочитаю заголовки и подумаю, что можно предпринять, – заверила она родителя. – Я сделаю все возможное. Но папа!

– Слушаю тебя.

– Если ты испортишь Жерве свадьбу или каким-то другим способом навредишь Рейно, можешь забыть обо мне и своем внуке. – Ее голос дрожал, когда она произносила эти слова. Татьяна надеялась, что отец серьезно воспримет ее заявление.

Она слишком долго пыталась угодить отцу-надзирателю. Став матерью, она почувствовала себя более уверенно.

– Черт возьми, дорогая, я же сказал, что пошутил, – послышалось его бурчание на фоне сирены. – Позвони матери, хорошо? И не затягивай с этим.

Татьяна вздохнула. Мать всегда слишком легко сдавалась перед напором отца и никогда, ни в одном споре, не встала на сторону дочери. Она любила свою мать, но поклялась быть более сильной, во имя Сезара.

– Конечно.

Дав отбой, она почувствовала безмерное облегчение. Слава богу, она смогла провести черту в отношениях с отцом. Однако новости, которые он сообщил ей, омрачили и без того неважно начавшийся день. Напомнив себе, что вердикт по делу Маркуса выносил суд присяжных, состоявший из его коллег, она выбросила это из головы и решила сосредоточиться на настоящем. Что за свадебный кризис приключился у Жерве с Эрикой?

Татьяна нажала на звонок. Не успела она отбросить в сторону раздавленную розочку, как дверь распахнулась. Служанка пригласила Татьяну войти и повела ее внутрь. На этот раз они пошли в другом направлении.

Цокая каблучками по мраморному полу, Татьяна прошла мимо библиотеки и явно женского офиса в передней части дома. Служанка остановилась у закрытой двери, из-за которой доносились звуки музыки – дискотека семидесятых. Два женских голоса подпевали певцам. Что-то не очень похоже на кризис.

Служанка коротко постучала и открыла дверь, пропуская Татьяну в слабо освещенный домашний кинотеатр с темно-синими стенами с бордовой отделкой. На экране шел фильм про игру «Ураганов», но звук был выключен. Однако сами собравшиеся сидели не в широких кожаных креслах – семь человек, включая Жан-Пьера, расположились на полу между креслами в окружении коробок с маленькими винными бутылочками. На расстеленной скатерти были разбросаны кучи этикеток и расставлены горшочки с яркими красками.