Истинная одержимость дракона - Алиса Князева

себе за спину.

Это касание будто оживляет. Я делаю глубокий и очень сладкий вдох. Кажется, что долгое время не могла дышать из-за тугой верёвки, стягивающей торс, а теперь её разрезали. Следующая фраза Тенгера, впрочем, тут же вышибла из меня дух.

— Хорошо, что вы в курсе последствий, не придётся спорить. Остаётесь всё обдумать, Нимрхос. Утром вас выпустят.

— Что? — спрашивает эльф. Теперь и он ничего не понимает.

— Ровно то, что я сказал, — ректор выталкивает меня из карцера и останавливается в проходе, обернувшись к лекарю. — Доброй ночи.

— Тенгер! Какого орка? Это девчонка на меня напала!

— Смешно, — огрызается тот, хотя с таким лицом как у него сейчас впору не шутить, а людей распугивать. — В ней веса столько, что может сквозняком перевернуть. Не просто вам пришлось в этом нападении. Будет чем с друзьями поделиться.

Лекарь хочет ещё что-то спросить, но Тенгер взмахивает кистью и дверь карцера с грохотом захлопывается. Так громко, что с потолка падает несколько камешков.

Ректор запирает её и, наконец, поворачивается ко мне. Лицо смягчается, непроглядная чернота его глаз немного теплеет.

— Ещё пару дней и ты будешь не шпилькой, а проблемой, — бесцветным голосом заявляет он.

Наверное, вид у меня сейчас настолько жалкий и испуганный, что даже его каменное сердце не выдерживает. Ректор делает шаг ко мне и плавным движением обнимает одной рукой.

Этот жест вышибает из-под моих ног самоконтроль. Вцепляюсь в его камзол, прячу нос в ткани и практически повисаю, не слыша ничего кроме грохота собственного пульса и невесть откуда взявшегося звона.

Ректор сперва не двигается, а после поднимает вторую руку и с медленным выдохом замыкает кольцо, пряча меня полностью.

Я сейчас упаду. Лёгкие наполнены запахом кофе и пряностей, ноги не слушаются, тело дрожит.

Мы стоим так целую вечность, но легче не становится.

— Нужно увести тебя отсюда, — его низкий хрипловатый голос, оказывается, тоже умеет обнимать.

Я киваю, но всё, на что мне хватает сил сейчас — повернуть голову и прижаться к сырому пятну на его рубашке щекой. Чувствую слабость и апатию, этот день оказался слишком сложным.

И всё же одна мысль не даёт мне права просто подчиниться и позволить увести себя из этого кошмара.

— А Саймон? Его тоже наказали. Давай отпустим и его, пожалуйста.

Ректор молчит, и я робко поднимаю на него взгляд. Тенгер недоволен. Не знаю уж, связано это с моими словами или он выражает отношение к ситуации в принципе.

— И что стоит за этим беспокойством? — он опасно сужает глаза. — Ты знаешь, что будет тебе за подобные вольности?

Я горько усмехаюсь и качаю головой.

— Твои идиотские правила всё только портят. Нас обвинили ни за что. Его подружка истеричка, которая не понимает, к каким последствиям приведёт её кудахтанье. Я не хочу, чтобы Саймона наказали за то, чего он не делал. И вообще, он просто выполнял твой же приказ — довести меня до комнаты. А потом началось… это.

Тенгер ещё немного стоит, придирчиво рассматривая моё лицо, а после кивает своим мыслям и указывает взглядом на коридор.

— Хорошо. Идём.

Я неуверенно отступаю и обнимаю себя за плечи. Без рук ректора становится очень холодно, а ещё стыдно. Мало того что всю грудь ему слезами залила, так ещё и подставила. Учитывая, какие здесь все психи, страшно представить, что ему за подобное проявление близости может быть.

Надо всё же почитать ту книгу.

Плетусь за ректором, отставая на несколько шагов. Взгляд скользит по широким плечам, скрытым одеждой, но я прекрасно помню красивый рельеф его спины, тени и блики света, подчёркивающие его глубину. Не пытаюсь отмахнуться от них. Сейчас этот «непростительно распутный» образ дарит чувство безопасности.

Я думала, что Саймона придётся долго искать, всё-таки здесь много камер, и я не видела, в которую поместили его, но ректор будто чуял, к какой двери нужно было подойти. А может и правда чуял.

Поворот замка, я выглядываю из-за плеча Тенгера. Саймон сидит на полу, напротив двери. Увидев ректора, он сперва ухмыляется, сверкнув глазами, но когда замечает меня, по его лицу пробегает тень тревоги. Я читаю его беззвучный вопрос как: «цела?» и улыбаюсь, чтобы соврать, будто я в норме.

— На выход, — ректор отходит в сторону. — Но от цветка держись подальше.

— Нельзя, — возражает Саймон, поднимаясь. — Везучая она. Два дня тут, а приключений словила столько, сколько другие и за всё время обучения не проживают.

Я вздрагиваю и кошусь на ректора. Только бы не психанул и не запер его тут. Вот зачем нарывается? Отпускают — беги резче!

— А это уже не твоя забота, — хмыкает Тенгер.

— Приставьте приглядывать. Через приказ, — Саймон опускает подбородок. — Не со всеми проблемами она сама справится.

— А ты, значит, поможешь? — в голосе ректора звякает металл.

Они сверлят друг друга взглядами, стоя на пороге карцера. Это пугает меня сильнее всего, кажется, что ректор сейчас просто захлопнет дверь и оставит Саймона здесь, думать над его поведением. Тот зачем-то рвётся меня защищать. Мило, но глупо, учитывая, сколько проблем сейчас вертится вокруг меня. И, боюсь, это ударит по нему в первую очередь.

— Соберёшь её вещи и принесёшь в мой кабинет, — неожиданно заявляет Тенгер. — Потом свободен.

Саймон хмурится, но после короткой паузы лениво отвечает:

— Есть.

Мазнув по мне взглядом, коротко улыбается и выходит из своей камеры. Я провожаю его взглядом, а когда тихие шаги оборотня совсем теряются в подземелье, смотрю на ректора.

Злится.

Не знаю на что, но в текущих условиях нужно радоваться тому, что мы имеем. Я на свободе, Саймон тоже. Никто не пострадал. О будущем думать пока не хочется.

— Теперь точно уходим, — ректор первым шагает в направлении лестницы. — Тебе надо отдохнуть, а мне провести сокращение кадров и пару воспитательных бесед с теми, кто останется.

— Альмира вряд ли пустит меня в комнату, — вздыхаю я. — А если и пустит, то задушит во сне.

— Ты не пойдёшь в общежитие, — отмахивается ректор.

— А… куда мне тогда?

— В одном кошак прав, тебе очень «везёт». Как бы там ни было, приглядывать за тобой нужно. Так что сегодня ты ночуешь у меня.

Глава 19. Под его защитой

Я не сразу понимаю, что он имеет ввиду, и киваю. Тихонечко иду за ректором и только выбравшись из страшного подвала карцера понимаю, что именно он сказал.

— Ночую где? — я встаю посреди коридора, не в силах двинуться дальше.

— У меня, — спокойно повторяет ректор.

За-ши-бись. Меня чуть не разорвали за то, что я