Благословляю на праведный бой! Сопротивление мировому злу - Иван Охлобыстин

– Практически невозможно, – ответил тот, – но стоит попробовать.

– С чего же начать? – продолжил расспросы тот.

– Позвони маме, – посоветовал отец Савва и признался: – К сожалению, такая возможность мне самому представляется нечасто.

В далекие богоборческие времена к отцу Савве прибыли сотрудники специальных служб и настойчиво попросили конфиденциально охарактеризовать насельников монастыря.

Отец Савва тут же благословил монастырского врача иеромонаха Дионисия выдать гостям медицинские карты насельников и томик Святого Евангелия.

А через год священноначалие благословило отца Савву поехать в Афины на богословскую конференцию, но власти добра на выезд преподобного за рубеж не дали.

Сам же отец Савва, очень не любивший опасные перелеты на «железных птицах», с тех пор начал поминать знакомых сотрудников специальных служб за проскомидией словами: «Помоги, Господи, заблудшим сотрудникам специальных служб обрести разум и не растерять полезности».

Говорят, что когда-то, до пострига, отец Савва был женат, имел детей, крупный общественный пост и отвратительное реноме. Овдовев и вырастив детей, отец избрал путь монашествующего, за что тут же подвергся нападкам как со стороны священноначалия, так и от своих светских подельщиков. Это позволило ему в короткий срок избавиться от всего лишнего и ступить на путь умного делания. В чем он довольно преуспел и прослыл в своей округе непререкаемым духовным авторитетом. Но как-то, в очередной раз усмотрев в окне монастырской бани несколько десятков пар глаз, блещущих духовной жаждой, он начал вкушать, естественно вне поста, брашные яства и купил мотоцикл. Интерес к нему заметно поубавился, вот тут-то и у него наконец появилась возможность заняться сугубой молитвой вне плановых пророчеств и массовых экзерсисов.

Вновь к отцу Савве на Вербное воскресение приехал поэт Виолентов и привез список пастырей-евреев, по его мнению, изнутри разрушающих Православную Церковь.

– Помилуйте! – даже не взглянув на список, вздохнул преподобный. – Я не могу понять, что именно вас тревожит в родном народе? Пастыри они хорошие, люди солидные.

– В каком родном народе? – попытался возмутиться поэт.

– Так ваша настоящая фамилия, если я не ошибаюсь, Рабинович? Я ведь лично крестил вашего покойного папу Исаака Абрамовича, – уточнил отец Савва. – Отличный был портной.

Поэт не нашелся, что ответить, и спешно покинул монастырь. Через неделю в местной либеральной газете появилась статья «Отец Савва – кровавый антисемит». Подписанная тем же г-ном Виолентовым.

Отцу Савве на ближайшем же епархиальном собрании на всякий случай «поставили на вид».

– Матушка Магдалина, – обратился он на архиерейской трапезе к своей соседке по столу, экономке местного женского монастыря и даме яркой еврейской наружности, – ума не приложу, чем же я ему насолил?

– Что вы, что вы! – улыбнулась она. – Не обращайте внимания. Мой народ прожил такую сложную, насыщенную историю, что ему просто на месте не сидится. Восток все-таки!

Как-то отец Савва грустно заметил своему послушнику: «Интереснее всего смотреть на себя, приятнее всего смотреть на горизонт, но, увы – это только досуг. Смотри под ноги».

Как-то в монастырь к отцу Савве приехали туристы, буддистские монахи. Делать нечего, пришлось общаться.

– Не согрешишь – не покаешься, – любезно поделились они своим знанием о православии.

– К вечеру всегда темнеет, – ответил отец Савва самой, по его мнению, известной дзен-буддистской мудростью.

Гости немедленно обрели озарение и впали в затяжной транс.

– Вот елки-палки! – глядя на них, вздохнул преподобный. – А нашим на разговение не меньше бочки выкатывай.

– Какую музыку вы, отче, предпочитаете? – спросили как-то отца туристы.

– Исключительно благодарен Господу за весь список, но особенно за альтернативную его часть.

– Но почему? – удивились вопрошавшие.

– Она не мешает мне думать, – ответил преподобный.

Преподобный писал стихи. Через год после его таинственного исчезновения монастырский библиотекарь решился зачитать братии за трапезой одно из них:

Однажды к отцу Савве пришел инок жаловаться на бесчиния, творимые правящим архиереем. Мол, и то, и се, и молодые красавицы келейницы. Ходят слухи…

– Эх, чадо, – вздохнул преподобный. – По этому вопросу вы можете не беспокоиться, я знал владыку задолго до пострига, и тогда он был отцом трех дочерей. Так что женщины у него сейчас ассоциируются только с беспокойством, ответственностью и глупыми расходами.

– Вдовец? – огорчился инок.

– Нет, – ответил отец Савва, – его прошлая супруга – ныне игуменья одного большого монастыря где-то на севере. Дивной красоты была девица! А какое у нее было варенье! От такого варенья постричься можно только для подвига, но уж никак для стариковских сердечных фокусов.

– Но почему же они тогда расстались? – заинтересовался молодой человек.

– Они были так счастливы вместе, что решили все продолжить в вечности, – ответил преподобный.

– А дочери? – не сдержал любопытство инок.

– Тоже, наверно, своих мужей потихоньку к подвигу готовят, – предположил старик. – И думаю, у них получится. Они умело сочетают в себе недюжинную эрудицию и неумеренную любознательность своего отца с кристальной верой их матери.

– А вы вообще-то когда-нибудь говорите абсолютно серьезно?! – спросил молодой иерей из города, отец Борис, преподобного, сетуя на веселость натуры преподобного.