Подари мне ночь - Мелани Милберн

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Себастьян выпрямился. Он сделал неровный вдох, чем удивил Кэсси — она-то думала, что это именно она старается не ворошить прошлое, оставить его в прошлом.

Себастьян сделал небольшой шаг назад, но между ними словно разверзлась пропасть.

— Я хотел показать тебе фотографию, — сказал он. — Однажды я сфотографировал тебя, когда ты этого не видела. И с тех пор у меня не было возможности показать ее тебе.

Глаза Кэсси расширились, сердце начало биться с перебоями.

— У т-тебя есть м-моя ф-фотография? — с запинкой произнесла она. — Ты хочешь сказать, что не сжег все, когда я от тебя ушла?

По лицу Себастьяна прошла судорога.

— Мне не нравится такая формулировка.

— Ну хорошо, прекратила наши отношения. Сказала тебе, что между нами все кончено. Что ты предпочитаешь?

— А разве между нами все кончено? — проникновенно спросил Себастьян, и от этого голоса по спине Кэсси пошли мурашки.

— Я хочу, чтобы между нами все было кончено. Ты думаешь, мне нравится то, как я себя чувствую? Ты так на меня смотришь, что я… — Кэсси оборвала себя, внезапно осознав, что своими словами сама себя выдаст.

Себастьян снова шагнул к ней, и пропасть между ними исчезла. Кэсси ощущала жар его тела, который передавался и ей. В его глазах горело обещание, обещание страсти и рая.

— Продолжай, Кэсси. Я смотрю на тебя так, что… — подхватил Себастьян, и Кэсси задрожала от его пронизанного теплом голоса.

— Что я не могу устоять, — призналась она полушепотом.

Воздух между ними словно заискрился от пламени. Она протянула руку и коснулась лица Себастьяна. Его щетина легонько кольнула ее ладонь.

После этого она не была уверена, кто из них сделал следующий шаг. У Кэсси было смутное подозрение, что его сделала именно она, но утверждать это не решилась бы. Губы Себастьяна неожиданно оказались прижаты к ее губам, ее тело словно слилось с телом Себастьяна, их руки стремительно, отчаянно стали срывать друг с друга одежду.

Кэсси открыла рот, впуская в себя требовательный язык Себастьяна, встретив его на полпути, сплетясь с ним, дразня, вкушая обещание того, что должно последовать за этим. Страсть охватила ее тело подобно все пожирающему на своем пути огню, жажда прикосновений Себастьяна становилась невыносимой.

Себастьян вынуждал Кэсси отступать, пока она не почувствовала за своей спиной стену.

Он оторвался от ее губ — совсем чуть-чуть, чтобы произнести:

— Я обещал себе, что в следующий раз все будет иначе.

— Как иначе? — спросила Кэсси, проводя языком по губам.

Взгляд его ставших черными глаз пробирал Кэсси насквозь.

— Раньше мы всегда спешили, — сказал Себастьян. — Прошлая ночь мало чем отличалась от всех других наших ночей. И я пообещал себе, что в следующий раз мы будем заниматься любовью медленно и чувственно, чтобы никто из нас не смог этого забыть…

Кэсси не нужно было напоминать, что они не могут быть вместе — так, как ей бы хотелось. У них есть только, этот миг, только настоящее принадлежит им.

Себастьян оторвался от ее губ.

— Не здесь, — сказал он. — Не в холле. В этот раз я хочу тебя в своей спальне. Не у стены, не на кухне, не в углу чьей-либо квартиры, а в своей постели.

Кэсси заставила его опустить голову и прижалась к его губам, успев хрипло прошептать:

— Постель — было бы замечательно.

— Это тот предмет мебели, на котором чаще всего все и происходит в первый раз, — сказал Себастьян, уткнувшись ей в шею. — Но я что-то не припоминаю, чтобы мы когда-нибудь использовали постель не только для сна.

— Тогда самое время это изменить, — прошептала Кэсси, кладя руки ему на грудь и принимаясь расстегивать пуговицы его рубашки.

Себастьян избавился от нее движением плеч и, отпихнув от себя ногой, подхватил Кэсси на руки и понес по коридору.

Кровать Себастьяна была мягкой, а сам он — твердым, как скала, когда накрыл Кэсси своим телом.

— На тебе слишком много одежды, — сказала она, дергая его за ремень.

— На тебе тоже, — заметил Себастьян и исправил положение с завидной скоростью.

Кэсси вдыхала мускусный запах его тела, его жар испепелял ее, но Себастьян медлил. Каждый его поцелуй погружал ее глубже в омут страсти, но поцелуи становились нежнее и длились дольше. Каждая его ласка вызывала ответную реакцию в ее теле, но никогда прежде она не была столь интенсивной.

Себастьян обхватил ее груди руками и стал теребить соски так медленно, что Кэсси не могла удержаться от нетерпеливых всхлипов. Ей хотелось, чтобы он начал посасывать ее напрягшиеся, затвердевшие соски своим твердым, горячим и влажным ртом, почувствовать его зубы на коже, причиняющие ей сладкую боль и заставляющие ее мышцы сжиматься и разжиматься в ожидании того, когда он наполнит ее изнутри.

Спина Кэсси изогнулась дугой, чтобы вжаться в его тело, но впервые Себастьян ушел от этой близости.

— Если ты не войдешь в меня прямо сейчас, то я… я…

Его смех прозвучал довольным утробным рычанием, которое заставило Кэсси извиваться еще сильнее.

— То что? Сегодня ночью я собираюсь продлить это удовольствие так, как я того хочу!

Горячая кровь пульсировала между ее бедер, она ощущала физическую боль от неистового желания чувствовать, как Себастьян ласкает то, что составляло ее женскую сущность.

— Если тебя это хоть немного утешит, то тяжело приходится не только тебе одной, — прошептал Себастьян. — Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется овладеть тобою прямо сейчас, но, как я и сказал, на этот раз все будет иначе.

— Либо ты овладеешь мною прямо сейчас, либо никогда, — сказала она, и в ее глазах появился стальной блеск.

— Ты хочешь совсем не этого, — заметил Себастьян, прокладывая дорожку из огненных поцелуев от ее живота к горячему, влажному треугольнику между бедер. — Ты прекрасна как орхидея, — пробормотал он.

И вот настал момент, когда Кэсси оказалась во власти чувственного шторма, выгнувшего ее спину, когда ее тело сотряс внезапный и сильный оргазм, какого она еще не испытывала. Она громко и прерывисто задышала, когда ее пронзили небывалые до того ощущения восторга и экстаза, а затем волны наслаждения словно оставили ее на берегу совсем обессиленной и дрожащей.

— Хорошо? — спросил Себастьян с самодовольной улыбкой, но Кэсси почему-то не была этим задета.

— Лучше чем хорошо, — выдохнула она и погрузилась в сладостную дрему.

Себастьян не удержался и нежно убрал с лица Кэсси спутанные волосы. Ее мягкие губы припухли от его поцелуев, слабый румянец — напоминание о недавно пережитом наслаждении — все еще горел на ее щеках.