Меч Эдриджуна - Александр Прозоров

Впрочем, холод во всем теле и дрожь в конечностях ничем не мешали молодому человеку слушать лекцию Арнольда Гроссера, ходящего на цепи вокруг стола, сложив руки за спиной и смотрящего себе под ноги:

– Вплоть до начала Исхода люди почти не имели контактов со смертными ввиду их малого количества и полной бесполезности по причине позорной деградации. Однако в эпоху Расселения эти существа успели в значительной мере расплодиться и стали оказывать заметное влияние на мир, научившись возделывать поля и сады, строить себе дома, прокладывать дороги и строить корабли. Получать готовую пищу от смертных многим людям показалось куда более удобным, нежели тратить на ее добычу личное время. То тут, то там на планете маги стали нисходить к людям, дабы принять тяжкое бремя власти над ними.

Услышав насмешливое хмыканье, историк поднял голову, обвел взглядом зал:

– Да-да, именно так! Тяжкое бремя! Ведь смертные в том состоянии не очень сильно отличались от животных. Больше того, процесс деградации еще не остановился, многие племена и целые районы Земли продолжали скатываться к упрощению обычаев, жизни, поведения. Как ни странно, но сильнее всего разложение затронуло климатически наиболее комфортные зоны. Там, где для сытости достаточно сорвать плод с ближайшего дерева, а для спокойного сна сгрести в охапку опавшие листья, потомки людей не испытывали потребности ни в силе, ни в разуме, ни в управлении и потому утрачивали все эти навыки. Что же остановило деградацию?

– Война! – отозвалось сразу несколько учеников.

– Это верно, – кивнул цепной Гроссер. – Смертных стало слишком много, незаселенные земли закончились, за право жить на них пришлось воевать. В войне же побеждают самые умные, организованные, сплоченные. Поэтому самые отсталые ушли в непролазные джунгли, наименее деградировавшие истребили полукровок, стали закрепляться в добытых границах и строить военизированные государства, и в мире окончательно утвердились три ветки когда-то единого человечества: мы, смертные и обезьяны.

Историк остановился, поднял глаза к решетке, к которой крепилась его цепь, и продолжил, глядя на нее:

– Однако история войн пойдет у нас отдельным курсом. Вернемся к первым контактам со смертными. Дабы получить от них пищу и работников, требовалось: первое – привести их к повиновению и второе – научить несчастных азам цивилизованности. Ибо трудно, например, требовать налог в тринадцать целых и семь десятых процента от людей, вообще не умеющих считать. А кроме того, большинство возделываемых смертными культур были недостаточно продуктивны, чтобы прокормить и их, и нас с одних и тех же полей. Изначально наиболее важным стал второй путь: маги даровали смертным математику, письменность, навыки ирригации и севооборота, создали и одарили земледельцев новыми, неведомыми им культурами. Такими как кукуруза, пшеница, рис, соя, греча, рожь, репа, и многими другими. Это позволило достичь всеобщей сытости даже при том, что смертные передавали людям до трети полученных урожаев. Попавшие под покровительство людей народы быстро становились самыми развитыми, сильными, преуспевающими, и благодарность их полностью обеспечивала управляемость такими племенами.

Цепной Гроссер чуть помолчал, уселся на диван:

– Но благодарность смертных оказалась хлипкой опорой для отношений. Очень скоро смертные поняли, что полученные блага позволяют им жить самостоятельно, и стали возвеличивать смертных вождей превыше магов. Перед нами возникла серьезная дилемма: мы не могли истребить зарвавшиеся народы в качестве наказания, поскольку они кормили нас, строили наши жилища, изготавливали одежду и обувь и выполняли много иных работ, на которые не способны низшие духи. Возвращаться к прежним временам, когда все и вся приходилось делать самим, никто из людей не хотел. Однако выход смертных из-под повиновения приводил к точно такому же итогу! И нам пришлось воздействовать на этих несчастных всеми возможными способами, доказывая свое всесилие, пугая и покровительствуя, карая и милуя. Это было время, когда приходилось обрушивать пылающую серу на целые города, обращать непослушных в соляные столбы, устраивать засухи, моры и наводнения, вещать с небес и метать молнии… И в то же время награждать покорных благоприятной для урожаев погодой, пробивать для них в горах дороги, даровать смертоносное, непобедимое оружие.

– Смертоносное против людей? – уточнил Арно Дожар.

– Поначалу нет, – покачал головой преподаватель. – Процесс воспитания смертных с переменным успехом длился несколько веков. Где-то лаской, где-то страхом, однако их удавалось удерживать в повиновении. Пока не случилась Большая Война. В условиях, когда защитники свободного мира имели подавляющее численное преимущество перед сторонниками единоличной диктатуры, Темный Лорд открыл смертным тайну могущества людей. По всей планете прокатилась волна убийств. Покорные прежде народы без счета и колебания истребляли ненавистных им правителей. Власть людей дрогнула. Сражаться между собой, постоянно опасаясь удара в спину от собственных рабов, стало невозможно, и после победы над Темным Лордом сторонники Хартии Свободных провозгласили запрет на открытие тайны своего существования недоразвитому миру. Смертные не должны знать, что мы правим ими, что живем среди них, пользуемся всеми создаваемыми ими благами – как пчелам незачем знать о существовании пасечника. Они должны забыть о нас, перестать бояться. Но самое главное – они должны навсегда забыть, каким образом смертные могут убивать людей! Вопросы?

– А каким образом смертные могут убить человека?

– С какой целью интересуетесь, мсье Юсуфов? – вытянул шею цепной Гроссер. – Вы случайно не лазутчик?

Класс рассмеялся, и историк продолжил:

– На самом деле чем реже вы будете вспоминать об этом, тем меньше шансов на то, что тайна вернется к смертным. Сейчас она осталась лишь в мифах и сказаниях. Но они тоже забываются, заменяются новыми легендами. Немного терпения, и тайна отомрет.

– Как можно править, не выдавая своего существования?

– Золото, – согнул один палец цепной Гроссер. – Заплатите смертному за лебеду – и он собственными руками превратит поле в бурьян и за пару поколений забудет, как можно прокормиться своими руками. Развлечения, – зажал он второй палец. – Смертные глупы, как малые дети, и игры для них важнее хлеба. Научите их забавной игре, устройте представление – и они забудут о реальном мире, погрузившись в вымышленный. Страх, – загнул он третий палец. – Скажите им про изобретения, которые вам не нравятся, что новые открытия опасны для здоровья, сокращают жизнь, вредят их жилищам, – и смертные сами выбросят на свалку собственные достижения. Не забывайте, мсье Юсуфов, нам не нужно строить смертных в колонны и отдавать приказы маршировать направо или налево. Для нас достаточно, чтобы они просто брели в выбранном нами направлении, а не повернули в другую какую-нибудь сторону. А пойдут они туда толпою или по одному, с грустью или прыгая, как караси на сковородке, это уже они пусть выбирают сами. Мы живем в свободном мире. Зачем ограничивать форму повиновения для тех, кто так яро сражался за право на собственное мнение?

– Что будет, когда смертные забудут про нас?