Черный лебедь - Виктория Холт

— Значит, есть предположение, что все связано с переговорами, в которых участвовал Джоэль?

— Мне кажется, официальная точка зрения Лондона именно такова. Не думаю, что это заурядное ограбление и… как бы это сказать… избавление от жертв.

— Ах, Джон, Бога ради, не говори так, — взмолилась леди Гринхэм.

— Надо смотреть в лицо фактам, моя дорогая. Есть такие страны, где с наступлением темноты небезопасно ходить по улицам.

— Джоэль должен был подумать об этом, — сказала леди Гринхэм.

— Ты же знаешь, как все случилось, — сказал сэр Джон. — В экипаж село столько человек, сколько поместилось, а двое самых молодых, естественно, пошли пешком.

— И во время этой пешей прогулки исчезли, — добавила я.

— Приблизительно, так.

— Но вы говорите, что власти предпринимают какие-то меры? Ведь они не могут махнуть на это рукой.

Сэр Джон кивнул:

— Вы можете быть уверены: все, что можно, я уже сделал.

— Как мило, что вы навестили нас, — сказала леди Гринхэм. — В последнее время произошло слишком много ужасного. Мне кажется, вы правильно поступили, уехав в Корнуолл.

— Сестра просила меня задержаться там подольше, но из-за этого…

Сэр Джон наклонился ко мне и погладил мою руку, — Мы давно знали, что вы неравнодушны друг к другу, — сказал он.

— По правде говоря… у нас с Джоэлем был серьезный разговор перед его отъездом. После его возвращения мы собирались объявить о нашей помолвке.

Оба супруга заулыбались.

— Он вернется домой, — сказал сэр Джон, — и тогда и у нас зазвонят свадебные колокола. А пока, увы…

Я понимала, о чем он думает в этот момент. Все будет вовсе не так, как мы предполагали. Мой отец, один из создателей плана нашей совместной с Джоэлем жизни, теперь лежит в могиле. Он погиб от руки убийцы; а жених исчез в чужой стране.

Я продолжала гадать, какой же новый удар поразит меня.

Пока я разговаривала с сэром Джоном и леди Гринхэм, приехал Джеральд Гринхэм. Между ними и Джоэлем был всего год разницы, и я знала, что братья очень дружны между собой. Джеральд служил в армии. Он был весьма привлекателен, полон жизненной энергии, хотя и лишен того внутреннего благородства, которое сразу же ощущалось в Джоэле.

Он подключился в нашей беседе об исчезновении, его брата. Естественно, это было главной темой разговоров в доме Гринхэмов. Джеральд считал, что предпринимаемых действий по выяснению обстоятельств этого исчезновения недостаточно.

Сэр Джон возразил, что никакой план действий не может учитывать всех мелочей и в таких случаях всегда соблюдается определенная секретность.

Джеральд остался при своем мнении. Он поинтересовался, как мои дела, по-видимому, вспомнив, что совсем недавно я пережила ужасную трагедию, и в то время, как у них еще теплилась надежда, у меня ее уже не было.

Когда я собралась уходить, сэр Джон предложил Джеральду проводить меня до дому, на что тот с энтузиазмом согласился.

Как только мы вышли из дому, Джеральд поймал кеб, и, пока мы тащились по городу, он сказал:

— Это тяжкий удар для моих родителей. Они скрывают это… но я-то знаю, что творится у них в душе.

— Я вас понимаю.

— Я и сам очень обеспокоен. Хотелось бы что-то предпринять.

— Но что вы можете сделать? — Трудно сказать. Тяжелее всего сидеть дома и ждать, когда что-то выяснится. Я очень обеспокоен.

— Это вполне понятно.

— Вы, вероятно, ощущаете то же самое. Я знаю, каковы ваши чувства к Джоэлю.

— Я надеюсь, что он вернется.

— Мне хотелось бы поехать туда и провести небольшое тайное расследование… ну, вы понимаете. Не сообщая никому, что я его родной брат.

— Полагаю, государство располагает более сильными средствами, чем частные детективы.

— Это не всегда так. В общем, мне хотелось бы принести какую-то пользу.

Я искоса взглянула на него. Челюсти у него были крепко сжаты, а в глазах читалась решимость.

Мне он очень понравился. Он действительно беспокоился за своего брата. После того как мы распрощались, я почувствовала, что благодаря ему мне стало немножко легче.

Летели недели. Пришли письма от Белинды: одно — мне, другое — Селесте. К тому времени, как письма добрались до нас, Белинда была уже в открытом море.

Некоторое время я провела в Мэйнорли, но меня постоянно тянуло в Лондон. По ночам я уже не выглядывала робко в окно. В первые недели такое еще случалось, однако передо мной всегда представала пустая улица.

Несколько раз я посещала адвокатов, которые что-то долго объясняли мне относительно опеки и того, как они распоряжаются деньгами, которые теперь фактически принадлежали мне. Но мое внимание не могло сосредоточиться на таких вещах. Все представлялось мне совершенно неважным по сравнению с моими опасениями за судьбу Джоэля.

Прошло уже больше месяца с момента его исчезновения, и я с тяжелым сердцем начинала привыкать к мысли, что никогда больше не увижу его.

Иногда я посещала Гринхэмов. Они продолжали сохранять надежду, хотя мне казалось, что с их стороны это самообман. Как-то раз мы встретились с Джеральдом, которого все так же беспокоило исчезновение брата.

Время шло.

Селеста сказала, что нам следует как-то расшевелить себя. Считая себя ответственной за мою судьбу, она намекнула, что девушки в моем возрасте начинают выезжать в свет и мой отец, безусловно, думал об этом.

— Хотя, возможно, — добавила она, — он хотел на некоторое время отложить этот вопрос. Он боялся того, что кто-то женится на тебе, и, тог да он тебя потеряет.

Я взяла ее за руки. От волнения мы обе не могли говорить.

Селеста первая справилась с собой.

— Ну что ж, из-за всего того, что свалилось на нас, мы вряд ли можем этим заниматься. Придется подождать.

— Не нужен мне никакой сезон, Селеста, — сказала я. — Мне там нечего делать. Если… то есть, когда Джоэль вернется домой, мы с ним поженимся, а подобные балы не для замужних женщин.

— Конечно, он вернется, — сказала Селеста.

Мы грустно посмотрели друг на друга.

— А скоро с нами будет и Белинда, — добавила Селеста.

— Сезон для Белинды, — пробормотала я. — Мы с ней на пару…

Удивительно, до чего часто в наших разговорах всплывало имя Белинды.

И вот в один прекрасный весенний день в Тилбери пришвартовалась «Звезда Африки» с Белиндой на борту.

* * *

Мы с Селестой отправились в Тилбери, чтобы встретить Белинду. Я с первого взгляда узнала ее — темноволосую, черноглазую, чем-то похожую на красавицу Ли, с тем трудно уловимым налетом экзотики, который, возможно, объяснялся примесью французской крови. Ее главной отличительной чертой всегда, с самого раннего детства, была жизненная сила. Белинда прямо-таки излучала жизнелюбие. Да, она не изменилась и была очень привлекательной.