Черный лебедь - Виктория Холт

Мы познакомились с мистером и миссис Уилберфорс, которые явно обрадовались тому, что с их плеч наконец свалился груз ответственности. Впрочем, Белинда, видимо, так не считала. Она ощущала себя не подопечной, а компаньонкой по путешествию.

Она бросилась ко мне все с той же бурной страстью.

— Люси… Люси… Прежняя милая Люси! Я узнала бы тебя где угодно. Ах, как это чудесно — встретиться с тобой!

Селеста приветствовала ее довольно сухо.

— Добро пожаловать на родину, Белинда, — сказала она.

— Благодарю вас, — ответила Белинда и поцеловала ее. — Я очень рада оказаться здесь.

Селеста повернулась к Уилберфорсам и еще раз поблагодарила их за заботу о Белинде.

— На самом деле это я приглядывала за ними, а не они за мной, сообщила нам Белинда, лукаво улыбаясь миссис Уилберфорс, которая ответила ей снисходительной улыбкой.

Уже в первую минуту встречи я вновь ощутила способность Белинды очаровывать людей.

— В пути довольно сильно штормило, — продолжала она свои объяснения. Бедная миссис Уилберфорс!

Впрочем, она не была исключением. Половина корабля была доведена до изнеможения. Мы с мистером Уилберфорсом чуть ли не единственные чувствовали себя нормально.

— Бискайский залив, — пробормотала миссис Уилберфорс. — Но ничего, думаю, я скоро приду в себя.

Вы обязательно должны навестить нас, — сказала Селеста. — Мы хотели бы как-то выразить вам свою благодарность.

— У Белинды есть наш адрес.

Церемония прощания завершилась. Были сделаны распоряжения о багаже Белинды. Она уселась в экипаж между мной и Селестой, и мы отправились домой.

По пути Белинда с радостью узнавала памятные ей места, явно довольная тем, что вернулась сюда.

Мы вышли на площади. Я, как всегда, бросила быстрый взгляд на садовую ограду и фонарный столб, даже сейчас, при свете дня, ожидая, что там может стоять этот человек.

— Все тот ж? старый дом! — воскликнула Белинда. — Я прекрасно его помню. А еще ведь есть дом в Мэйнорли — Мэйнор Грейндж. Вы там часто бываете?

— Да, время от времени.

— Я любила его. Все эти старинные вещи, привидения… в особенности я любила привидения. Ты помнишь, Люси?

Конечно, я помнила. И, судя по выражению лица Селесты, она тоже помнила. Сейчас она наверняка вспомнила, как Белинда изображала привидение моей матери, доведя Селесту до обморока.

Меня удивило, что Белинда, не забывшая об этом давнем инциденте, проявила бесчувственность, напомнив о нем Селесте. Я тут же подумала: нет, она вовсе не изменилась.

Мы вышли из экипажа. Белинда взглянула на меня и вдруг сказала:

— Должно быть, именно здесь все и произошло.

Я кивнула.

— Наверное, это было ужасно для тебя.

— Пожалуйста, — прошептала я, — только не сейчас…

— Конечно, нет. Это возвращение домой, возвращение блудной дочери. Впрочем, я не такова, верно? Мой отъезд был в свое время совершенно естественным и правильным.

— Входи же, — пригласила я. — Слуги уже заждались, им не терпится видеть тебя.

Она довольно улыбнулась, и мы втроем вошли в дом.

Селеста решила, что комната Белинды должна располагаться поблизости от моей. В ее комнате тоже был балкончик, выходящий на улицу.

— Ах, как чудесно! — воскликнула она. — Я смогу глядеть на улицу и быть в курсе всего происходящего.

Но еще больше мне нравится, что ты рядом, Люси.

В этот вечер за обеденным столом мы сидели втроем. Белинда говорила больше, чем мы с Селестой, вместе взятые. Она рассказывала нам про золотые прииски и про то, какая там странная жизнь.

С искренней печалью она говорила о Ли, и я поверила в то, что Белинда на самом деле любила свою мать. О Томе Марнере она тоже вспоминала с нежностью — Он так замечательно относился к нам обеим, — говорила она. — А поначалу все вообще было очень интересно. Это уж потом я начала тосковать по родине. Мы жили совсем недалеко от Мельбурна. Том иногда вывозил нас туда на несколько дней. Это были настоящие праздники. Время от времени мы устраивали у себя дома вечеринки, по тамошним понятиям, очень скромные. Да, а как там Ребекка? Мы о ней часто вспоминали.

— Время от времени она приезжает в Лондон.

— Как она поживает? У нее есть дети, насколько я знаю.

— Двое. Альвина и Джейк. Они просто очаровательны Вероятно, Белинда несколько беспокоилась насчет Ребекки, и не без причины. Впрочем, что касается Патрика, то вряд ли он забыл ее выходку. Когда они встретятся, между ними неизбежно возникнет замешательство.

— А мой… мой отец здесь появляется? — внезапно спросила Белинда.

Селеста несколько удивленно взглянула на нее.

Белинда заметила это.

— Но ведь он мой отец, разве не так? Он и сам не отрицает этого, верно? Мама мне все рассказала о том, какой молодой и наивной она была. Ей и в голову не приходило, что он может отказаться жениться на ней. Как вам кажется, он захочет встретиться со мной?

— Я… я не знаю, — сказала Селеста.

— А я хочу его видеть.

— Возможно, как-нибудь… — пробормотала Селеста.

— Все это произошло столь драматично и неожиданно. Сегодня я — дочь в благородном семействе, а назавтра выясняется, что моя мать — Ли, а мой отец — месье Бурдон. Я была совершенно сбита с толку. Позже думала о том, как все это странно, и представляла, каковы были бы наши отношения, если бы мы с ним встретились.

— Посмотрим, как все сложится, — неопределенно промолвила Селеста.

В общем, нельзя сказать, чтобы за ужином сложилась задушевная беседа. Белинда всегда была разговорчива и никогда не придерживалась правил хорошего тона.

Встав из-за стола, я с облегчением вздохнула и Селеста, кажется, тоже. Она предложила улечься в этот вечер пораньше, поскольку за день мы устали и переволновались.

Вскоре раздался стук в дверь моей комнаты.

Я сразу же поняла, что это Белинда.

— Обстановка была несколько натянутой, верно? — сказала она. — Старая добрая Селеста! Кажется, она не очень рада моему приезду.

— Ты не права. Ведь ты ее племянница, с ней тебя связывают настоящие родственные узы, которых нет между нами.

— Да, но наши отношения всегда были немножко особенными, верно? Нам с тобой не обязательно быть родственницами. Мы вместе росли, а потом еще и поменялись семьями. Я до сих пор не перестаю этому удивляться. Расскажи мне обо всем. Ах, многие уже умерли! Во-первых… Я всегда думаю о нем как о нашем отце, поскольку очень долго считала его родным отцом. Ну что ж, теперь он умер. Я всегда ненавидела его, а он ненавидел меня. Он считал, что я убила твою мать своим появлением на свет. Но оказалось, что во всем виновата не я, а ты. Ко мне он никогда не питал враждебных чувств. Конечно. Ненавидел он именно меня. Он никак не мог поверить в то, что его святая Анжелет родила такое чудовище.