Мальдивы по-русски. Записки крутой аукционистки - Наталья Нечаева

В бизнес-классе «боинга», уверенно несущего меня на Мальдивы, было смертельно скучно. Народу в нашем отсеке набралось три с половиной калеки, в смысле две семейные пары, одна с капризным мальчишкой, который, слава богу, наконец уснул, испробовав все, что предлагали стюардессы, и беспрестанно целующаяся парочка без детей. Эти, судя по всему, летели в свадебное путешествие и вели себя так, словно им предстояла столетняя разлука и они хотели насладиться вкусом друг друга на всю оставшуюся жизнь. По правде говоря, я все время опасалась, что, взглянув на них в очередной раз, увижу какую-нибудь позу из Камасутры.

Конечно, было неприятно. Будто подглядываешь в чужую спальню. И потом, наблюдать за чужим счастьем, когда своего только-только лишился, – явный мазохизм! А я не извращенка. И внешне, между прочим, ничуть не хуже этой невоздержанной на чувства невесты. Но она умудрилась довести своего возлюбленного до алтаря, а мне снова не повезло.

Нет, не то чтобы я очень переживала из-за очередного облома в личной жизни, просто было завидно.

Кроме этих семейных пар в салоне парились толстый мужик, угнездивший непомерное брюхо на соседнее сиденье, поскольку в одном кресле они вдвоем разместиться не могли, и две чванливые тетки, увешанные брюликами, как осенний дуб желудями. Наверное, спасая от настойчивых квартирных воров, надели все имущество на себя. И правильно. Целее будет. Подумаешь, ушам и пальцам тяжело и шея отваливается! Зато «все свое ношу с собой». Даже на Мальдивах.

Тетки, судя по всему, были примерными женами блудливых мужей. Иначе чего бы им так возненавидеть меня, причем с первой секунды? Их взгляды просто плавили спинку моего кресла, и это тревожило. К тому же одна из них постоянно рассказывала другой страшные истории, как молодые ушлые проститутки отбивают законных мужей путем использования передовых сексуальных технологий и дурманящих напитков. Понятно, все эти экзерсисы имели прямое отношение ко мне.

Я сто раз пожалела, что лечу не эконом-классом! Там, кстати, было весело и шумно. И, как я выяснила еще во время посадки, имелась пара-тройка вполне приличных компаний. Сугубо мужских. И свободные места присутствовали. Поэтому я никак не могла решить, доживать ли мне свой полетный век тут, в фешенебельном малиновом уюте, или плюнуть на дармовые клубнику-ананасы-шампанское и слиться с народом.

Ознакомившись со свежей прессой, насладившись жидким кофе и дважды различными соками, употребив шоколадку и схрустев пакетик «M&M's», я заскучала.

Ясно, если бы мне пришлось покупать билет самой, я предпочла бы демократичный «эконом», но пропуск в океанский рай приобретала сестрица, а ей по статусу не полагалось брать что-либо ниже «бизнеса». То есть у нее сословные предрассудки, а я – страдай! Могла бы, между прочим, те самые пятьсот баксов, что отдала за приставку «бизнес», просто-напросто вручить мне. И гуманнее, и надежнее.

Про Пашу я не думала. Просто выкинула его из головы. Сам виноват. Не сумел постоять за свои чувства, пусть мерзнет теперь в своей Арктиде. Долго он там все равно не протянет. Вернется.

А мы еще посмотрим, прощать его или нет. И никакой Доры Маар! Только изысканная классика. С какой стати меня уродовать? На Мальдивах я загорю, стану соблазнительно-шоколадной. Волосы выгорят, они у меня под солнцем всегда приобретают восхитительный пепельный оттенок. Представьте, зеленоглазая смуглянка с копной светлых кудрей! Тут не только у художника крышу снесет.

Я немножко помечтала о том, какими словами он станет вымаливать у меня прощение, какими страстными будут его уговоры позировать, и строго приказала себе: все! Хватит. Москва, работа, грабежи, нервотрепка – все в прошлом. А сегодня – синий океан, белый песок, пальмы, солнце и цветы. И я посреди всего этого, как самый прекрасный бутон. Ева в раю (я скосила глаза на свою безупречную грудь). А Адам. Неужто на всех Мальдивах не сыщется подходящего Адама? Вот именно. Кстати, начинать присматривать можно уже сейчас. Чего это я расселась? Лететь еще семь часов, потому что прошло только два.

Распотрошив пакет, любезно врученный стюардессой, я обнаружила там беруши, мягкие светонепроницаемые очки и что-то среднее между тапками и носками. Это среднее, прелестного голубого цвета, с высокой резинкой и уплотнением в виде подошвы, было очень похоже на младенческие пинетки. Искоса взглянув на соседок, я обнаружила, что они сбросили прямо в проход свои шпильки и вытянули туда же свои кривые ноги, облаченные в выданное снаряжение.

«Спецодежда, – поняла я. – чтоб понапрасну не переобуваться десять раз. Типа бахил в больницах».

Когда мой наметанный глаз уставился в щелку занавеса, отделяющего наш эксклюзивный мир от пристанища демократического плебса, обнаружилось, что и там множество ног, перегораживающих проходы, облачены в одинаковую обувку, отличающуюся от моей лишь цветом. Экономические носки были стыдливо-розовыми.

Соблазн скинуть свои двенадцатисантиметровые Terry de Havilland и погрузить стопу в голубую мягкость был очень велик. Но я представила, как шлепаю сейчас по эконом-классу в этих «непонятно что». Нет, не эстетическая часть меня волновала, красоту ничем не испортишь, но мой рост сразу уменьшится на эти двенадцать сантиметров. И что я тогда увижу? Только ближний ряд. И спинки кресел. То есть пострадает угол обзора, а, стало быть, собранная информация будет неполной. И вполне возможно не разглядеть самого главного.

Я решительно засунула пинетки обратно в пакет и грациозно поднялась на каблуки.

– Видала, – услышала я вслед истинно змеиное шипение. – Пошла!

– Может, она в туалет? – возразила доселе молчавшая вторая мадама.

– А наш, значит, ей не подходит? – ехидно уточнила первая. – За что деньги платим? Чтобы в сортир через весь самолет надрываться? И в очереди с быдлом стоять? На охоту пошла, точно тебе говорю!

Ну не стану же я глупой курице объяснять, что моя профессия просто обязывает знакомиться со всеми подробностями ситуации, в которой я оказываюсь. Мало ли что и где может пригодиться? Поэтому, уже открывая занавеску, я обернулась к теткам и одарила их лучшей из своих улыбок. Тетки мгновенно уставились в окно. Любоваться видами.

Уже с первых шагов по незнакомой экономической территории стало ясно: наш народ времени даром терять не привык. Иначе с чего бы мы неустанно являли миру экономическое чудо под названием «Россия»? Вот именно.

В проходе валялись салфетки, шоколадная фольга, покореженные пластиковые стаканчики, крошечные бутылочки из-под дармового боинговского алкоголя. На столиках, напротив, гордо возвышалась тара посолиднее – коньяк, водка, мартини. На пластиковых тарелочках светилась розовая семга, сырокопченая колбаса и даже родное, со слезой, сало.

Правильно, путешествие длинное и небезопасное. А трапеза для любого русского человека – первейшая психологическая разгрузка.