История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 2. От арабского завоевания до 1830 года - Шарль-Андре Жюльен

требуют климат и рельеф Магриба. С их приходом кочевничество стало быстро распространяться вширь. Кочевники занимали земли хлебопашцев и садоводов, обрекая на гибель мелкие города и селения, задыхавшиеся от недостатка земли, и оставляя для земледелия только узкую полоску земли вдоль побережья, вокруг оставшихся городов или в глубине горных массивов, которые арабский поток обошел стороной. Примеров этого много: ифрикийское земледелие, отброшенное к Сахелю, мысу Бон и району Бизерты, в то время как земли Центра, засаженные оливковыми деревьями, были отданы скоту; хаммадидское государство, отступившее к Бужи; Кайруан, в течение многих веков являвшийся столицей и ставший незначительным городом; Кабилия, замкнувшаяся в своих горах и оставшаяся недоступной для новых пришельцев.

В области политической последствия хилялийского нашествия были не менее значительны. Арабы постепенно оттеснили к западу всех кочевников зената, которые некогда создали Тахертское государство. В Ифрикии они раскололи на части зиридское государство, распавшееся на несколько мелких княжеств, каждое из которых поддерживалось каким-либо арабским племенем, поселившимся по соседству. Наконец хаммадидское государство, правители которого пытались использовать арабов в своих интересах, сжалось около Бужи и было безмерно счастливо, что не погибло. Тогда-то и случилось то парадоксальное событие, которое отметил Ж. Марсэ: санхаджа, эти горные берберы, обратили свои взоры к морю и создали в Махдии и Бужи морские княжества. Но было уже слишком поздно: норманны обосновались в южной Италии и Сицилии, препятствуя стремлениям Хаммадидов и Зиридов укрепиться на море.

Отметим, что все эти перемены в целом происходили довольно медленно; скорее, следует говорить не о бурном, стремительном потоке, а о неумолимом накате приливной волны. Почти никаких памятных сражений, никаких сенсационных событий — лишь непрерывное, безостановочное движение, почти мягкое, но неодолимое.

Глава III.

Берберийские империи: Альморавиды и Альмохады

В то самое время, когда арабские племена, пришедшие с юго-востока, твердою ногою стали на земле Магриба, другая группировка кочевников, на этот раз берберская, образовалась в Западной Сахаре и также готовилась к вторжению в Северную Африку, только с юго-запада. Это были санхаджа в покрывалах, известные в истории под именем альморавидов. Менее чем за полвека они создали в западной части страны и в Испании огромную берберскую империю.

Три четверти века спустя вокруг ядра из оседлых берберов Высокого Атласа — масмуда — образовалась вторая берберская империя, еще более обширная, охватившая весь мусульманский запад от Триполи до Куэнки и Агадира, — империя альмохадов. Таким образом в течение примерно двух веков магрибцам своими собственными силами удалось создать такие огромные политические образования, какие, кажется, никогда не Удавалось создавать коренным жителям страны.

Вплоть до 1920 года по этому важному периоду в истории Магриба имелись лишь такие сведения, которые были почерпнуты из источников, отстоявших на один-Два века от описываемых событий. Только географы аль-Бекри и аль-Идриси, хронисты аль-Марракуши и Ибн аль-Асир, восточный араб, были современниками событий, о которых они писали. С тех пор арабисты и археологи, работавшие главным образом в Марокко, колыбели этих двух империй, открыли источники и памятники, которые позволяют лучше изучить и лучше понять людей и события. Конечно, многое еще остается неясным, многое еще надо сделать; тем не менее уже сейчас можно хотя бы приблизительно проследить эволюционную кривую альморавидской и альмохадской империй и установить некоторые причины их падения.

I. Альморавиды

Начальной ячейкой альморавидской империи было могущественное санхаджийское племя Сахары — лемтуна, колыбелью которого был Адрар в Мавритании. Оно кочевало преимущественно в пустынях, простирающихся от южномарокканских оазисов до страны черных. Члены этого племени, быть может для защиты от «дурного глаза», носили так называемый «лисам» — покрывало, закрывающее нижнюю часть лица; поэтому их называли «носящие лисам» (аль-мулассимун). Они никогда не снимали этого покрывала и презрительно относились к людям с открытыми лицами, называя их «простачками».

Географ аль-Бекри утверждает, что они не умели ни пахать землю, ни сеять и не имели других богатств, кроме своих стад, которые их кормили. «Многие из них за всю свою жизнь так и не поели бы хлеба, если бы купцы из мусульманских стран или страны черных не угощали их или не давали им муку в качестве подарка».

Скотоводство обеспечивало их средствами к существованию, а также позволяло заниматься караванной торговлей, которая с конца IX века получила в западной Сахаре большое развитие. «Сюзерены негритянских королей Судана, хозяева атлантической Сахары, санхаджа в покрывалах получали, несомненно, большие выгоды от этой караванной торговли, либо сами занимаясь перевозками, либо взимая плату за проход и покровительство» (А. Террас).

Эти суровые кочевники были обращены в ислам в IX веке и со всем пылом еще очень невежественных неофитов вели священные войны против неверных негров. Сначала они воевали под командованием одного общего вождя, затем свыше ста лет были разобщены, пока энергичный эмир Абу Абдаллах Мухаммед ибн Тифават не принял на себя руководство ими.

Относительное расположение Кала и Бужи. «Великий торговый путь, путь господства и подчинения, связывает два города, последовательно бывшие столицами династии Хаммадидов, — Кала и Бужи, между Джурджурской Кабилией «Баборской Кабилией. В большей части этот путь просторен (Меджана, р. Сахель, Суммам). Он суживается до предела У знаменитого ущелья Бибаи (Железные ворота), охраняемого Кала Аббаспдов» (Э. Ф. Готье) (no Е. F. Gautier «Les Siecles obscurs du Maghreb), табл, 16, стр. 345)

Ибн Ясин. В середине XI века вождем лемтуна и их соседей годала был преемник Абу Абдаллаха — Яхья ибн Ибрахим аль-Годали, который вместе с группой именитых граждан совершил паломничество в Мекку. На обратном пути он встретил в Кайруане известного учителя маликитского права, родом из Марокко, Абу Имрана аль-Фаси. Сознавая свое невежество, он попросил его дать ему одного из учеников, чтобы обучать Корану санхаджийские племена пустыни. Однако ни один из горожан, окружавших учителя, не захотел идти проповедником к столь суровым и грубым людям. Тогда Абу Имран указал Яхье на одного марокканского ученого из Дальнего Суса, который мог бы найти среди своих учеников знающего и самоотверженного проповедника. Действительно, один из них, по имени Абдаллах ибн Ясин, согласился отправиться в Сахару вместе с вождем племени лемтуна.

Насколько мы можем судить по тексту аль-Бекри, который был почти его современником, Абдаллах ибн Ясин являлся довольно любопытной личностью: ученый с точки зрения невежественных жителей Сахары и мелкий грамотей из Суса с точки зрения науки, то есть человек с весьма скромным багажом знаний, большой любитель женщин, бесспорно ловкий при этом и обладающий личным обаянием,