Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

области, только вот еще не определила, в какой. Я пыталась заниматься, наверное, всеми видами искусства, но результаты получились какие-то неважные, в историю они не войдут. И надо признаться, я немного разочарована. Нелегко понять, что ты ни к чему не пригоден. Так что, нет, я вообще не принадлежу ни к какой группе — если ты не имел в виду группу «неудачников».

Он, улыбаясь, покачал головой. Похоже было, что он успокоился. Потом мальчик погрузился в собственные мысли.

— Я должен был быть с ними, — сказал он, ни к кому не обращаясь, с неподдельным отчаянием в голосе. — Ведь я же должен был записывать все, что происходит!

Поскольку я не поняла, о чем он, то тактично спросила:

— А ты один здесь в больнице?

— Нет, — быстро сказал он. — Да, то есть скоро буду один. Натаниель должен ехать домой. Его отец умер. Они забрали его.

Габриэл и Натаниель? Странные имена… Мне стало интересно: не выдумщик ли мальчишка, не фантазер ли? Может, он слишком часто ходит в кино, и выдумал себе какую-то опасную банду, которая преследует его и его близких?

Габриэл выглядел лет на двенадцать и производил впечатление ребенка очень интеллигентного. Ну да, именно такие чаще всего и сочиняют подобные истории.

— Ты руку сломал? — спросила я.

— Нет, просто вывихнул. Сейчас ее опять вправили.

— С велосипеда свалился?

— Да нет. Они столкнули меня в пропасть. Но со мной был Ульвхедин. А Марко пытался меня спасти, но они перерубили канат, так что он упал в реку. А потом пришел Руне и спас меня.

Ну, наконец-то нормальное имя, подумала я, даже не подозревая в тот момент, что Руне, может быть, самый странный из них.

Было похоже, что мальчик один уже давно, что он беспокоится, не знает, куда себя деть. Ему было очень нужно с кем-нибудь поговорить, это было очевидно. Так почему же этим «кем-нибудь» не могу быть я? Я ничего не имела против того, чтобы послушать истории о разбойниках, я и сама была большой фантазеркой. Господи, какая же я была тогда глупая! Я усердно искала какое-нибудь дело, то, на что можно было бы опереться. И не понимала, что длинные истории, которые я придумывала по вечерам, прежде чем уснуть, на самом деле были настоящими романами! Прошло еще четыре года, пока я догадалась, что у меня есть способности к литературе.

— Габриэл, а завтра за тобой приедут? В глазах его опять промелькнул страх.

— Нет, они не знают, что я в больнице. Марко не хотел пугать папу и маму. Поэтому я и на похороны не еду.

— Похороны?

— Да. Отец Натаниеля — мой дедушка по отцу. Так что Натаниель мой дядя, понимаете? И еще они убили мою бабушку, маму мамы. Ее звали Ханне, и она была француженка. Бенедикта тоже умерла, но она была уже очень старая. И Кристель.

На глаза Габриэла навернулись слезы.

— А тебе так хотелось поехать на похороны?

Он украдкой смахнул слезы.

— Нет, по правде говоря, нет. Похороны — это всегда так тяжело, и мне не нравится плакать в церкви, а я всегда плачу, когда кто-то умирает.

— Но ты хочешь домой, к маме и папе?

В глазах его появилось беспомощное выражение.

— Я должен был записать… Был избран. Я теперь не смогу это сделать!

Снова закапали слезы, и он, шмыгая носом, опять вытер их.

— Здесь так много народа и так шумно, — сказала я. — Может, пойдем в гостиную? Для некурящих, там все равно никого не бывает.

Он чуть помедлил, а потом последовал за мной с явным облегчением. Но как раз в тот момент, когда мы собирались выйти из большого вестибюля, мы увидели необычайно привлекательного мужчину, направлявшегося к нам. Темноволосый, с удивительными, немного меланхоличными глазами. Эти глаза сразу же заворожили меня. В них было так много душевной боли и тайн, о которых я даже гадать не смела.

— Привет, Натаниель, — сказал Габриэл. — Это Маргит. Мы решили пойти куда-нибудь поболтать.

Значит, Натаниель действительно существует, подумала я. То есть он, во всяком случае, выдуман не был.

— Габриэл, я должен сейчас ехать, — сказал этот красавец. — Тебе нельзя покидать больницу раньше завтрашнего дня, а тогда ехать на похороны будет слишком поздно.

— Ясно. Я должен догонять остальных, но я не знаю, где они.

Маленький мальчик выглядел настолько несчастным, что у меня сердце дрогнуло.

— Зато я знаю, — ответил ему Натаниель. — Линде-Лу рассказал мне. Марко, Руне и Халькатла сейчас вместе, они направляются в Опдаль. Они рассчитывают на то, что Тува и Мораган сейчас уже недалеко от долины…

Он говорил негромко, но непохоже было, что его волнует то, что я тоже что-то слышу. Все, что говорил он, казалось непостижимым, но он упомянул и Марко, и Руне! Вдобавок к еще одному такому же странному имени. Теперь недоставало только еще одного имени, которое упомянул Габриэл. Ульв… какой-то.

А вот и оно!

Натаниель продолжал:

— Я должен был бы отправиться вместе с тобой на север за ними. Но мне опять надо возвращаться домой — по другой причине. Если бы только смог добраться завтра до Опдаля, Ульвхедин сказал бы тебе, где остальные.

Маленький мальчик схватил большого мужчину за руку:

— Натаниель! Не уезжай от меня!

— Ульвхедин присмотрит за тобой. И ты же сам видел, в больнице нас оставили в покое. Я приеду сразу же, как только смогу. Я… я думаю, тебе надо ехать поездом. Но это займет немного больше времени.

Тут в разговор вмешалась я.

— Простите, что я вмешиваюсь, но если мальчику как можно скорее нужно попасть в Опдаль, то, возможно, мой муж и я могли бы его туда отвезти? Времени у нас много, сейчас чудесное время, ранняя весна, и я знаю, что мой муж не будет возражать против небольшой прогулки. Нас же выписывают одновременно, Габриэла и меня.

Натаниель поднял на меня свои удивительные, необычные глаза. Если бы я не встретила моего мужа раньше и не была с ним счастлива, вероятно, меня бы очень заинтересовал этот Натаниель.

— Поездка будет не из легких, — сказал он задумчиво. — Но я полагаю, что Габриэл их сейчас особо не волнует…

Он размышлял дальше, как будто думал вслух.

— Да, спасибо, если вы и ваш муж могли бы помочь мальчику, мы были бы вам очень благодарны.

Я из тех, кто взваливает на себя проблемы всего мира и считает, что просто обязан помочь. Понятно, что с моей стороны это было глупо, но я не могу сидеть спокойно, если слышу, что у