Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Ты остаешься?

— До самого конца, Уитни. Моего или его. Это мой долг.

Он не стал говорить от том, что вера его в темного человекабыла достаточно сильна для того, чтобы нарисовать ему весьма правдоподобнуюкартину смерти Уитни и остальных верхом на крестах. И еще одно обстоятельство.Здесь он был вторым человеком после Флегга, а кем он окажется в Бразилии? Уитнии Ронни умнее его. Ему и Козырному Тузу предстоит роль шестерок, а это было нев его вкусе. Когда-то он не возражал против этого, но теперь все изменилось. Акогда что-то меняется у тебя в голове, то это почти всегда необратимо.

Ллойд поднял стакан.

— Тост, Уитни.

Уитни поднял свой.

— Чтобы никто не пострадал, — сказал Ллойд. — Вот мой тост.Чтобы никто не пострадал.

— Ну, парень, за это я выпью, — с жаром сказал Уитни.

Вскоре он ушел. Ллойд продолжал пить. Он отключился примернов половину десятого. Спал он без снов. И это было почти равноценнымвознаграждением за завтрашнее похмелье.

Мусорный Бак нашел то, что искал.

Он ехал по коридору, находившемуся глубоко под землей. Здесьбыло темно, как в шахте. В левой руке оно держал фонарик. В правой руке у негобыл револьвер, потому что здесь, внизу, было жутковато. Он ехал наэлектрической вагонетке, двигавшейся почти бесшумно по широкому коридору.Единственным исходившим от нее звуком был тихий, находившийся почти запределами слышимости гул.

Вагонетка состояла из сиденья для водителя и объемистогогрузового отделения. В грузовом отделении лежала ракета с ядерной боеголовкой.

Она была очень тяжелой.

Мусор даже не мог представить себе, насколько она тяжела,потому что сдвинуть ее руками было просто невозможно. Она была длинной иобладала цилиндрической формой. Она была холодной. Проводя рукой по ееизогнутой поверхности, он едва мог поверить в то, что такая холодная мертваяглыба металла когда-нибудь может стать причиной такого адского жара.

Он нашел ее утром. Тогда он вернулся в подземный гараж ивзял там лебедку. Потом он принес лебедку обратно и обмотал цепь вокруг ракеты.Через полтора часа она уютно опустилась в электровагонетку, носом кверху. Наносу стоял штамп: A161410USAF. Шины вагонетки, изготовленные из литой резины,значительно осели, когда ракета опустилась вниз.

Он приближался к концу коридора. Впереди его ждал большойгрузовой лифт, двери которого были ожидающе распахнуты. Но электричества,конечно, не было.

«Надо поднять ее вверх с помощью лебедки», — прошептал еговнутренний голос.

Но где он найдет цепь длиной в пятьсот футов? Может быть,сварить несколько цепей в одну? Но будет ли сварной шов достаточно прочен?Трудно сказать.

Он ласково провел рукой по гладкой поверхности ракеты.

Любовь всегда найдет выход.

Оставив ракету в вагонетке, он пошел по лестнице наверх. Натакой базе ни в чем не может быть недостатка. Он найдет все, что ему нужно.

Он миновал два пролета и остановился, чтобы перевестидыхание. Внезапно он подумал: «Облучился ли я?» Они экранируют радиоактивныевещества с помощью свинца. Но в фильмах, которые показывают по телевизору,люди, имеющие дело с радиацией, всегда носят защитные костюмы и индикаторы,которые меняют цвет, когда доза превышает допустимую. Потому что радиациябесшумна. Ее нельзя увидеть. Она просто проникает в твою плоть. И ты даже незнаешь, что болен, до тех пор пока тебя не начнет рвать, и у тебя не станут выпадатьволосы, и тебе не придется бегать в туалет каждые несколько минут.

Ждет ли его все это?

Он обнаружил, что это его нимало не заботит. Он поднимет этубомбу наверх. Чего бы ему это ни стоило, он поднимет ее наверх. Чего бы ему этони стоило, он привезет ее в Лас-Вегас.

Он должен искупить свою вину за тот ужасный проступок,который он совершил в Индиан Спрингс. Если для того чтобы искупить свою вину,ему надо будет умереть, то он умрет.

— Я готов отдать за тебя жизнь, — прошептал он в темноте и сновастал взбираться по лестнице.

Ранним утром они сидели у костра, который Ларри разжег околочаса назад. На них были теплые пальто и перчатки. Они пили уже по второй чашкегорячего кофе. Температура была около тридцати пяти градусов по Фаренгейту.Небо было облачным и мрачным. Коджак дремал у костра, пододвинувшись к огню такблизко, насколько это было возможно.

Глен Бэйтмен собрал пластмассовые тарелочки с остаткамизавтрака и, взяв лопату, отправился закапывать их в стороне от лагеря. Остальныепроводили его взглядами.

Труднее всех в этом путешествии было именно Глену. Он былсамым старым из них, старше Ральфа Брентнера на двенадцать лет. Но непостижимымобразом он облегчал жизнь другим. Он постоянно иронизировал, но ирония его быламягкой. То обстоятельство, что он умудряется идти день за днем, производило навсех глубокое впечатление. Ему было пятьдесят семь, и Стью заметил, как вхолодные утра он массирует суставы своих пальцев, кривясь от боли.

— Сильно болит? — спросил у него вчера Стью примерно черезчас после того, как они отправились в путь.

— Аспирин помогает. Это артрит, но сейчас он далеко еще нетот, каким будет лет через пять — семь. А честно говоря, Восточный Техас, я недумаю прожить так долго.

— Ты действительно думаешь, что он убьет нас?

И Глен Бэйтмен сказал странную фразу:

— Я не испугаюсь зла. — И эта фраза положила конецобсуждению.

До них доносился звук лопаты, вгрызавшейся в морозную землю,и ругательства Глена.

— Отличный он парень, правда? — сказал Ральф.

Ларри кивнул.

— Я всегда думал, что все эти преподаватели колледжей —просто размазни, но к нему это явно не относится. Знаете, что он ответил мне,когда я его спросил, почему бы просто не бросить это дерьмо на дороге? Сказал,что мы не должны начинать все это дерьмо сначала. Сказал, что мы и так уже поуши вымазались в старом дерьме.

Коджак вскочил и побежал посмотреть, что делает Глен. До нихдонесся голос Глена:

— Где ты был, старый ленивый увалень? А я уж начал думать,куда это ты смылся? Ну что, хочешь, что б я тебя тоже похоронил?

Ларри усмехнулся и снял с пояса шагомер. Каждый вечер онзаписывал, сколько они прошли за день.