Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2. - Джеймс Клавелл

Мак-Айвер почувствовал, как узел все туже затягивается вокруг них – Локарта, Петтикина, его самого. Не теряй головы, приказал он себе, будь осторожен. Тебе нельзя ни в чем сознаваться. Не признавайся ни в чем.

– Насколько я знаю, Тома даже близко не было от НВС.

– Вы лжете! – в ярости воскликнул Карим, и сказал ему все, до чего додумался по дороге сюда, пока шагал пешком, толкался в автобусе, снова шел пешком, а вокруг падал снег, и он чувствовал внутри холод и отчаяние – ему еще предстояло предстать перед комитетом. – Вы должны были подписать разрешение на полет, вы или Петтикин, и в нем должно стоять имя Тома. Я слишком хорошо вас всех знаю, я помню, как вы постоянно вколачивали нам в голову, что летать нужно с соблюдением всех формальностей, с подписанием бланков, что всегда надо ставить подпись на бланке. Говорили ведь, разве нет? Разве нет?! – уже прокричал он.

– Думаю, вам лучше уйти, капитан, – сухо произнес Мак-Айвер.

– Вы замешаны в этом так же, как и Том, неужели вы не видите? У вас такие же проблемы, как и…

– Думаю, вам лучше оставить этот разговор. Я понимаю, что вы измучены, и то, что случилось с вашим отцом, ужасно, – мягко проговорил он. – Мне действительно ужасно жаль.

В наступившей тишине было слышно лишь тихое гудение рации и генератора, расположенного над ними на крыше. Мак-Айвер ждал. Потом молодой человек слегка кивнул.

– Вы правы, – расстроенно произнес он, – с чего вам мне доверять? Мы утратили доверие, оно покинуло нас. Наш мир стал адом на земле, и все из-за шаха. Мы доверились ему, а он подвел нас, дал нам фальшивых союзников, надел намордники на наших генералов, сбежал и оставил нас в этой яме, опозоренных, оставил нас ложным муллам. Я клянусь Богом, что вы можете мне доверять, но какая от этого разница вам или всем остальным? Доверие ушло из нас. – Его лицо передернулось. – Может быть, Бог ушел из нас. – Коротковолновая рация в соседней комнате издала едва уловимое потрескивание, помехи от грозы, бушевавшей где-то. – Вы можете связаться с Загросом? Шахразада сказала, что Том вернулся туда сегодня утром.

– Я уже пытался, но связаться с ними не получилось, – искренне ответил Мак-Айвер. – В это время года связь с ними установить почти невозможно, но я слышал, что они долетели нормально. Наша база в Ковиссе передала сюда их сообщение сразу после полудня.

– Вам… вам лучше передать Тому то, что я вам рассказал. Передайте ему, чтобы выбирался из страны. – Голос Карима звучал бесцветно и глухо. – Вы все счастливчики, вы все можете отправиться домой. – Тут его отчаяние прорвалось, и слезы побежали по щекам.

– Эх, парень… – Мак-Айвер сочувственно обнял его за плечи, успокаивая юношу одних лет с его сыном, который мирно жил в Англии, был в безопасности на земле, работал врачом, не имел с полетами ничего общего… Боже милосердный, да кто, черт возьми, когда бывает в безопасности?

Через некоторое время он почувствовал, что грудь молодого иранца вздымается и вздрагивает уже не так сильно. Чтобы сохранить Кариму лицо, он отошел, повернулся и посмотрел в сторону их кухоньки.

– Я как раз собирался выпить чаю, вы не составите мне компанию?

– Я… я просто выпью воды, а потом пойду, спасибо.

Мак-Айвер тут же принес ему стакан. Бедняга, думал он, какая ужасная новость про его отца, такого замечательного человека, жесткого, бескомпромиссного, но честного и преданного, и никогда не пытавшегося заработать на стороне. Ужасно. Боже ты мой, если они расстреляли его, они расстреляют кого угодно. Нам всем скоро крышка, хоть так, хоть этак.

– Держите, – холодея, произнес он, подавая Кариму воду.

Молодой человек взял стакан, стыдясь, что потерял самообладание перед чужеземцем.

– Спасибо. Доброй ночи. – Он увидел, что Мак-Айвер странно смотрит на него. – Что?

– Просто мысль вдруг в голову пришла, Карим. Вы могли бы попасть на диспетчерскую вышку в Дошан-Таппехе?

– Не знаю. А зачем?

– Если бы смогли, – так, чтобы никто не знал, что вам нужно, – может быть, вы смогли бы отыскать разрешение на полет НВС, оно должно быть в журнале вылетов, если они в тот день пользовались журналом. Тогда мы могли бы посмотреть, кто его пилотировал, не так ли? А?

– Да. Но что от этого толку? – Карим вглядывался в светлые глаза на изрезанном морщинами лице. – У них были бы включены магнитофоны автоматической записи.

– Может быть. А может быть, и нет. Там тогда шли бои, может быть, они работали не столь эффективно. Насколько нам известно, человек, пилотировавший НВС, не передавал и не получал устного разрешения на взлет с диспетчерской вышки. Он просто взлетел. Может быть, во всей этой кутерьме они даже не записали никакого разрешения. – В Мак-Айвере затеплилась надежда, когда он стал развивать эту мысль. – Только в журнале это будет видно, в журнале разрешений на вылет. Нет?

Карим старался сообразить, к чему Мак-Айвер клонит.

– А что, если в разрешении стоит Том Локарт?

– Я не понимаю, как там могло оказаться это имя, потому что тогда там будет стоять и моя подпись, и тогда это… э-э… это будет подделка. – Мак-Айверу были крайне неприятны все эти увертки и ухищрения, его наскоро состряпанная история с каждой минутой выглядела все менее убедительно. – Единственное разрешение, которое я подписал, касалось Ноггера Лейна, который должен был доставить запчасти в Бендер-Делам, но я отменил полет и снял его до того, как он мог успеть вылететь. С запчастями срочности не было, ну а потом пошло одно, другое, третье, а когда разобрались, НВС уже угнали.

– Это разрешение является единственной уликой?

– Только Богу это известно наверняка. Если в разрешении стоит Том Локарт и оно подписано мной, значит, оно подделано. Такой поддельный документ может наделать много бед. Как таковой он вообще не должен существовать. А?

Карим медленно покачал головой, мысленно уже поднимаясь на вышку, мимо охранников – там будет охрана? – открывая журнал, отыскивая нужную страницу и видя… видя одного из «зеленых повязок» на пороге, но убивая его, забирая журнал и торопясь прочь, так же бесшумно и незаметно, как и пришел, направляясь прямиком к аятолле, рассказывая ему о чудовищном преступлении, совершенном против его отца, мудрый аятолла слушает его внимательно, а не как эти псы, которые перевирают слово Аллаха, и тут же приказывает отомстить именем Бога Единого. Потом он идет к Мешангу и говорит ему, что его семье ничего не грозит, но, что еще важнее, он знает, что Шахразада, которую он любил и желал до умопомрачения, но которой никак не мог обладать в этой жизни, будучи ее двоюродным братом, что Шахразада тоже спасена.

– Это разрешение не должно существовать, – сказал он, почувствовав себя очень усталым. Он поднялся. – Я постараюсь. Да. Я постараюсь. Что случилось с Томом?

Позади Мак-Айвер услышал стрекотание телекса. Оба вздрогнули. Мак-Айвер снова сосредоточил свое внимание на Кариме.

– Когда увидите его, спросите у него, это будет правильно. Не так ли? Спросите у Тома.