Kurohibi. Черные дни - Gabriel

жестких веток и листочков, среди которых нащупывалась мягкая хрупкая фигура.

— У тебя вообще никаких представлений о конспирологии?

— Чего... — вновь попытался возмутиться он, но женские руки нежно обняли его голову и прижали ладошки ко рту, а где-то сверху коварно сверкнули очки линз.

— Ты знаешь, нехорошо заставлять девушку ждать.

— Мгм… — промычал Синдзи.

— Ну да, так я и поверила. Пошли, пока не поздно.

Выбравшись из кустов, Мари, не отпуская его руку, метнулась к кирпичной ограде школы, заговорщицки оглянулась по сторонам и устремила к стенке палец.

— Нам туда. Лезь первый, поможешь мне подтянуться.

Подчинившись, слегка сконфуженный чрезмерно быстрым развитием событий Синдзи запрыгнул на забор, подал руку Мари и, собравшись с силами, перетянул ее к себе, то есть, буквально, на себя из-за недостатка места наверху. Ощутив, как ее местами мягкое, местами упругое тело бойко заелозило на нем, оплетя руками, замерший Синдзи вдруг потерял концентрацию и, сорвав ногу, слетел вниз на траву, потащив за собой и девушку.

— А-ай! — пискнула Мари, грохнувшись всем телом прямо на его живот и заглушив сдавленный стон парня, у которого помимо вспыхнувших искорок перед глазами от падения сбило дыхание.

— Очки-очки… — тут же прозвучал ее встревоженный голос прямо над ним, и когда через пару секунд зрение восстановилось, Синдзи с замиранием сердца обнаружил прямо на себе шарящую по сторонам руками растерянную девушку, чье лицо, лишенное столь необходимого и привычного аксессуара, и вправду будто обнажилось и сделалось умилительно беззащитным, робким, а испуганные глазки отчаянно пытались разглядеть перед собой хоть что-то. — А, нашла!

Напялив очки, Мари довольно хлопнула в ладошки, лучезарно улыбнувшись, и начала подниматься, а Синдзи, прихватив ее за талию, сам того не ожидая, вдруг произнес:

— Эй, Мари, давай на свидание как-нибудь сходим.

Девушка замерла, за три секунды сделавшись из бледно-розовой ярко-пунцовой, а затем, вспыхнув, словно закипевший чайник, судорожно вырвалась из его хватки, хлопнула пощечину и с запинкой выпалила:

— Ты больной, что ли?! Нашел, о чем говорить в такое время! Кретин. И извращенец, к тому же.

Впрочем, голову свою в его сторону она так и не повернула, и, поправив очки, тихо добавила:

— Не шути так больше.

А затем поспешила к зданию спортзала — большому ангароподобному строению, за которым виднелась беговая дорожка и ограда бассейна. Вроде бы успокоившаяся через минуту Мари привела его к небольшой, с трудом различаемой проржавевшей дверце, за которой располагалось помещение хозяйственного склада, ныне приспособленного для свалки ненужных школьных принадлежностей, которые либо забыли выкинуть, либо берегли для общего вывоза хлама. Замок был уже сорван, и Синдзи догадался кем, когда девушка, забыв о мимолетном смущении, растворила узкий проход и зазывающе махнула рукой в зияющую черноту помещения.

По спине пробежала волна колючих мурашек, когда он очутился в непроглядной и холодной по сравнению с улицей темноте склада, сплошь заставленного ящиками, лестницами, банками с засохшей краской, батареями отопления, старыми досками, разделительными дорожками из бассейна, стяжками, сломанными партами и стульями, рамами и еще целой горой подобного хлама. Пробираясь среди гор мусора с сантиметровым слоем пыли, Синдзи едва не вскрикнул, когда дверь за ним захлопнулась, погрузив комнатку в глухую черноту, но затем его руку обхватили тонкие пальчики, и голос Мари прошептал на ухо:

— Не бойся. Иди за мной крайне осторожно. Хоть один звук — и мы покойники. Сначала фигурально, потом буквально.

Не видя ничего перед собой, Синдзи на ощупь прокрался за тянущей его девушкой, пока не обнаружил в дальнем конце склада ряд узких окошек, выходящих с одной стороны в спортзал, с другой — в помещение служебной подсобки, где хранился спортивный инвентарь, и где он как-то встретился с тремя школьными идолами.

— Глянь, — практически одними губами, едва не касаясь его уха, произнесла Мари и указала на окно спортзала.

А там творилось собрание учеников, словно муравьи, копошащихся среди больших рулонов ватмана, таскающих трамплины для беговых дорожек и что-то активно обсуждающих с учительницей.

— Это что?

— Ох… — выдохнула Мари. — Слушай, кто из нас в этой школе учится? Завтра спортивный фестиваль, активисты готовятся. Я тебя пригласила кое на что взглянуть.

— На них?

— Нет, конечно, балда. Еще кое на что. Просто подожди.

Но тут вдруг из соседнего помещения раздался приглушенный гогот, и Синдзи с Мари, переглянувшись, подкрались к боковому окошку. Там уже располагалась что-то вроде комнаты отдыха для учителя физкультуры, с диваном, креслом и столом среди гор инвентаря: матов, трамплинов, канатов, кеглей, мячей. Впрочем, самого учителя видно не было, а вместо него на диване и креслах вольготно развалились четверо старшеклассников, дымя сигаретами и потягивая коктейли из баночек. Судя по их самоуверенному виду, это была не просто кучка раздолбаев, а та самая золотая элита, которая уже давно забила на учебу и шаталась в школу развлечения ради, не волнуясь за свое обеспеченное будущее. Травя шуточки и сплевывая на ковер, они в свое удовольствие наслаждались собственной неприкосновенностью, с презрением относясь ко всем прочим и сумев даже выстроить вокруг себя учителей, которые бросили все попытки наставить их на путь истинный.

Синдзи скривился.

— Ради этого я сюда пришел?

— Вообще-то нет. Сама не ожидала, что тут еще кто-то будет. Но так даже интересней.

Понаблюдав за травящими похабные истории старшеклассниками некоторое время, Синдзи уже начал бросать раздраженные взгляды на Мари, как вдруг дверь в подсобку с парнями отворилась, и туда зашли две девушки, похоже, тоже из старших классов, года на два старше Синдзи.

— Привет, ребята, вот и мы! — бойко произнесла одна из них: стройная, черноволосая, с собранными в пучок на затылке волосами и челкой, схваченной заколкой-невидимкой. Выглядела она эффектно даже в школьной форме, на котором юбка явно было искуственно укорочена, нося высокие белые чулки и красный бюстгальтер, просвечивающийся через блузку, двигаясь эффектно, самоуверенно, жизнерадостно даже по меркам Мари.

— З-Здравствуйте… — пролепетала вторая, ровесница первой, но полная ее противоположность: скромная, робкая на вид девушка с пышной сексуальной фигурой и длинными и светлыми ухоженными волосами, сплетенными романтичной голубой лентой, с аккуратной челкой и минимумов вызывающих деталей, стесненно потупившая взгляд и нерешительно сложившая ручки перед собой, переминаясь с ноги на ногу и взволнованно с неловкостью изогнув брови.

«Безбашенная активистка и скромница-отличница. Классическая пара. Разве что эти две не дурны собой и вряд ли таскаются друг с дружкой, чтобы самоутвердиться внешностью на фоне другой. Скорее,