Тьма ваших душ - Алексей Валерьевич Исаров

в настоящем и ждут великие испытания в будущем. Но чтобы победить великую мощь, одной только силы недостаточно. Трое создадут союз — Мудрость, которая никогда не обернётся безумием, непреклонная Воля, которую не сможет поглотить Тьма и не выжжет Свет, и Сила, что превозмогла слабость смертного тела.

Она внезапно поднялась, и в лапе её сверкнул кинжал. Герусет отскочила прочь — но Харона не нападала на неё, а вонзила клинок себе в сердце и рухнула к лапам Герусет. Тело её стало стремительно усыхать, чешуя осыпалась, плоть сошла с костей — и через мгновение иссохший скелет скрылся в земле Лиманерона. Герусет несколько секунд взирала на место, где скрылись остатки Хароны, затем развернулась к башне и вновь проявила меч. Сжав его в передних лапах, драконессаа оторвалась от земли, и ветер, поднятый её крыльями, сдул прочь прах Судьи.

* * *

Незримая буря усиливалась. Волны захлестнули остров, огромные деревья с треском рушились, вырывая корни из земли, тогда как их колючие собратья лишь гремели иглами, оставаясь на земле. Красная пустыня позади Герусет вспучилась, земля ходила ходуном, поглощая руины и развалины. Лишь Башня оставалась нетронутой происходившими вокруг разрушениями — а между ней и Герусет стояли две дюжины воинов. Это были не драконы — огромные каменные тела, крепкие задние лапы, четыре трёхпалых передних конечности, в каждой зажато по мечу. Треугольные глаза на притупленных мордах сверкают безграничной яростью, каменные крылья грохочут и скрежещут.

Лосоман стоял на балконе Башни, с презрением взирая на приближающуюся самку.

— Стражи! — раздался его голос. — Идите и вершите суд!

Герусет остановилась в воздухе. Двенадцать каменных чудищ двинулись к ней, ещё двенадцать остались стоять. Но их приближение ничуть не смутило чёрно-белую.

— Лосоман! Я одолел всех твоих слуг, всех твоих судей! Неужели ты задумал испугать меня какими-то големами?

Её голос ещё не стих, когда дюжина чудищ внезапно бросилось друг к другу. Камень загремел о камень, намертво соединяясь один с другим, и прямо перед Герусет вырастала громадная фигура. Самка спокойно наблюдала за ней — шестилапый «дракон» встал за считанные минуты, и тогда вторая волна слуг Судей поспешила к нему. Их тела тоже разваливались, доращивая великана, превращаясь в его доспехи и мечи, покрывая тело многочисленными чешуйками, превращаясь в гребень на спине или рога на голове. Герусет продолжала висеть в воздухе, разглядывая трансформации чудовищ.

— И это всё⁈ — воскликнула она, когда каменный великан шагнул ей навстречу. Лосоман ответил спокойно и тихо, но его слова чудесным образом зазвучали прямо в ухо Герусет:

— Это — всё.

— Да будет так, — решила чёрно-белая. Она наклонилась и полетела к великану. Четыре меча взметнулись к небу Лиманерона и опустились вниз, но Герусет увернулась от каменных клинков и направила меч в челюсти противнику. Один удар — и нижняя полетела к земле, но это не повредило живой скале, чьи лапы едва не прихлопнули самку. Увернувшись от камней, ссыпавшихся с головы великана, Герусет рискнула принять на себя удар одного из клинков. Лезвие её меча перерубило камень без труда, но скала-лезвие обрушилась на Герусет и понесла её к земле. Лишь в последний миг сумев вывернуться из-под него, Герусет вновь поднялась в небо, сопровождаемая столбами пыли. Взмах крыльев — и пыль рассеялась, но зато над самой появились два скрещённых меча, что опускались вниз. Герусет не стала уворачиваться — с яростным воплем она подняла меч над собой и полетела навстречу клинкам.

Грохот камня сотряс Лиманерон — разрубив оба меча, Герусет перехватила меч поудобнее и нанесла удар по заново отращенной челюсти, на этот раз углубившись в камень настолько, что снесла и часть головы. Но снова такая рана не повредила чудовищу, зато освобождённый от меча кулак врезался в Герусет, ломая кости крыла и бок. Самку смахнуло с неба — перекувырнувшись через голову, она внезапно ударилась о землю и замерла, чувствуя, как сломанные рёбра выпирают из груди. Гигантская стопа поднялась над ней — но меч всё ещё был сжат в лапе Герусет, и та выставила его перед собой. Лезвие налилось кровью — и прежде, чем каменный дракон опустил лапу, из меча вырвался поток энергии, разрубивший великана напополам. Он отступил на шаг назад — и стал разваливаться. Камень падал вокруг самки, чьи раны заживали с удивительной быстротой, пока бледнело лезвие меча.

— Слабость смертного тела… — вполголоса повторила Герусет и проворно вскочила на задние, как будто не её сейчас сломали многотонные булыжники. Мёртвый глаз самки закрылся, живой уставился на Башню. — А смертен ли ты, Лосоман?

Башня дрожала. Герусет выпрямилась, отставив в сторону меч и наблюдая за тем, как рушится подножье, как обваливается древняя цитадель Судей. Но из-за этого зрелища она не увидела золотую звузду, что слетела с Башни за миг до окончательного обрушения и оказалась рядом с ней. Герусет опомнилась и успела подставить меч под золотой клинок Лосомана — на этот раз лишь искры брызнули во все стороны, но оба меча остались целы, и разошлись в стороны.

— Этот меч не принадлежит тебе, — произнёс Лосоман, отступая от противницы. Он не шагал, а летел в паре дюймов над землёй, держа оружие перед собой. — И я верну его обратно.

— Что нашёл — то обрёл! — выпалила самка и контратаковала врага. Взмыв над всё ещё грохочущими руинами Башни, драконы соединили клинки в яростном противостоянии, от которого содрогнулись небеса. Герусет отступилась от рьяно размахивающего крыльями противника и внезапно ощутила, как воздух вокруг неё наполнился угрозой. Она взглянула вниз — в небеса волей Ломосана поднимался булыжник, едва ли меньше, чем голова каменного великана. Без всяких видимых усилий чешуйчатый швырнул его в Герусет, и только благодаря немалой удаче самке удалось увернуться. Но другой обломок Башни отправился следом за первым.

Герусет вспылила. Направив меч остриём вниз, она подождала приближения камня и ударила. Лосоман, не ожидавший такого поступка, не успел увернуться от Герусет, прорубившей дорогу через камень и одним коротким взмахом отхватившей Судье левое нижнее крыло. Вопль Лосомана прозвучал так громко, что огласил весь Лиманерон, но для восьмикрылого эта потеря была не столь опасной. Рана его затянулась прямо на глазах, а в следующий миг клинок едва не пронзил Герусет. Отбив