Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

стал. Решение капитана – и точка. Надо же выдумать: «ее любовник»! И из-за этого мне оставаться… – Клацнули небольшие, но острые клыки, задрожали усы, и по мокрой шерсти снова потекли слезы.

– Перестань себя жалеть, – велел я. – Надо мозгами шевелить.

Том несколько раз глубоко вздохнул.

– Извини, я расклеился. – Он провел ладонями по щекам и печально добавил: – Ты не думай, что я уж совсем размазня.

– Что будем делать? Сквайр правду не скажет?

– Побоится.

Он снова двинулся по аллее прочь от дворца. Я пошел рядом.

– Будь оно проклято! Все равно тут не останусь, – проговорил Том через несколько шагов. – Лучше сдохнуть, чем здесь… из милости…

Остановившись, он вынул свой кинжал и принялся полосовать маску. Быстро сделал несколько разрезов и стал отдирать мех.

– Не надо, – сказал я. Внутри что-то болезненно рвалось, как будто это с моего лица сдирали кожу. – Том, перестань.

Он не слушал. Полоски меха падали на аллею и казались обрезками шкуры настоящего лисовина. Наливались красным точки на собственной коже Тома, и кровоточили порезы, сделанные решительной, слишком поспешной рукой.

– Ну? Теперь видишь? – Наземь упала самая длинная полоска – та, которой Том закреплял платье Лайны.

Ничего особенного я не видел – кроме бледного, окровавленного лица совершенно несчастного человека.

– Видишь? – настойчиво повторил он.

Я присмотрелся. Тонкие аристократические черты отдаленно напомнили мне капитана Смоллета. С какой стати Том прячется под маской? Странный парень. Уйдет ведь навсегда. И что дальше?

– Ты считаешь сквайра бездушным бревном? – спросил я. – По-твоему, если ты сейчас сбежишь, за ним не явятся Чистильщики?

– Ох… – Том уставился на меня в полном отчаянии.

Ну, хотя бы я его остановил.

Выудив из кармана фонарик, я трижды отсигналил SOS в окно зала, где веселились гости. RF там или не RF, а простые вещи капитан Смоллет понимать должен.

Через пару минут по лестнице спустился один из космолетчиков – я узнал по короткой стрижке – и подошел к нам. Ему было лет сорок; в темных волосах – отдельные пряди цвета остывшего пепла. Брови тоже неровно поседели и казались покрытыми изморозью. Карие, с каким-то особенным солнечным отсветом, глаза были внимательные и добрые. Он глянул на сплошную рану, в которую превратилось лицо Тома, и ткнул белую кнопку у себя на воротнике:

– Алекс, ответь мне. Нужен пакет первой помощи. Ты лисовин? – спросил он Тома.

– Да, сэр.

– Что ж ты, дурак, с собой делаешь? – Космолетчик снова нажал кнопку связи: – Алекс, будь добр, выйди сюда.

Вскоре по ступеням сбежал доктор Ливси. Он без лишних слов промокнул салфеткой Тому лицо, прошелся аэрозолем из баллончика. Прозрачный гель застыл через несколько секунд. Лицо у нашего лисовина стало блестящее, в порезах и темных точках. Доктор Ливси присмотрелся.

– Я тебя помню. Его мать умерла в нашей клинике четыре года назад, – сообщил он подошедшему капитану. – Том приходил к ней, тогда еще без маски. Значит, сквайр тебя приютил?

– Да, сэр, – прошептал Том.

– Ты его сын, – проговорил мистер Смоллет. Он не спрашивал – утверждал.

– Да, сэр, – подтвердил Том, вытягиваясь в струнку под его пронизывающим взглядом.

Капитан холодно усмехнулся.

– Внебрачный сын. Позор семьи. Супруга позволила мистеру Трелони приютить тебя при условии, что никто не увидит твоего лица. Так?

– Да, сэр, – произнес Том в четвертый раз.

Вот оно что. Теперь и я увидел сходство между ним и сквайром: такой же прямой нос, крепкий подбородок, похожий рисунок губ. Я от души пожалел лисовина, которого держат в доме из милости, без конца шпыняют да еще заставляют прятать лицо.

Том несмело улыбнулся.

– Мистер Смоллет, вы позволите мне лететь?

– Никто никуда не полетит, – отрезал капитан.

Такого поворота не ожидал даже космолетчик, хорошо его знавший.

– Алекс, господь с тобой! Почему?

– Потому что я сейчас выскажу почтенному сквайру свое мнение о нем и его супруге. И об этом издевательстве, – мистер Смоллет указал на онемевшего Тома. – Так выскажу, что он поймет. И в рейсе его вниманием не обойдут. Поэтому на RF-корабле ему не летать, и экспедиция отменяется.

Карие, с золотистым солнечным отсветом, глаза его подчиненного похолодели; седеющие, словно покрытые изморозью брови сдвинулись.

– Ты не сделаешь ничего подобного. Мы потеряем контракт – и останемся сосать лапу? Ты о ребятах подумал? Мы что – мало грузов в порту перетаскали? Мало трюмов мыли, в заразе ковыряясь? Пристли на таможне сидит – и то считает за счастье. Вспомни, сколько времени мы ждали своей удачи. Сам знаешь: RF сейчас никому не нужен…

– Все так, – остановил его мистер Смоллет. – Нам нужна работа, сквайру – сокровища, лисовину – приключения… Дэвид, а вам что нужно? – повернулся он к доктору Ливси.

– А я хочу жениться на миссис Хокинс, – хладнокровно отозвался доктор. – Джим мне как родной, и я не могу отпустить его одного.

– Видишь, – горячо подхватил космолетчик, – как много планов ты разрушишь. А вот и сквайр, – добавил он, разом утратив пыл.

Мистер Трелони торопливо спускался по певучей лестнице. Наяды не успевали вовремя кланяться и без толку склонялись у него за спиной.

– Господа, – взволнованно заговорил сквайр, приближаясь к нам по аллее, – только что сообщили в новостях: в эту ночь разграблены два Птичьих питомника в Бристле. Птиц вывезли всех подчистую, власти хватаются за голову. При всем при прочем, нам это на руку… – Тут он заметил Тома. Разглядывал его несколько секунд, не узнавая. Потом, запинаясь, вымолвил: – Т-ты… ты что сделал?

Еще слово – и капитан его ударит, мелькнуло у меня в мозгу. Глаза у мистера Смоллета так и вспыхнули. Они явно светятся. Надо будет посмотреть на капитана в темноте…

– Том! Что ты с собой сотворил? – Мистер Трелони хотел было коснуться его ободранного, изрезанного лица, но не решился.

«Он думал уйти, потому что вы его предали», – чуть не сорвалось у меня. Сквайр вздрогнул, точно услышал мои мысли. Провел-таки пальцами по щеке Тома. Глянул на руку, словно ожидая увидеть кровь.

– Прости, – выговорил он нетвердо. – Мальчик мой, прости меня…

Мистер Трелони повернулся и двинулся обратно ко дворцу. Однако не стал подниматься по лестнице, а зашагал вдоль нелепого, кичливого фасада с витражами, арками, колоннами, скульптурами, лепниной, позолотой и мозаикой. Том смотрел ему вслед, кусая губу. Доктор Ливси подтолкнул его:

– Беги. И помирись. Иначе никуда не полетим.

Он помчался. Нагнал сквайра, пошел рядом. Тонкий, гибкий Том был одного роста с плотным, несколько тяжеловесным отцом. Мистер Трелони вдруг обнял его за пояс и привлек к себе. Так и двинулись дальше – поникший, сгорбившийся сквайр и оживший, полный надежд Том-лисовин.

– Алекс, – с шутливой торжественностью заговорил