Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

– Понятно…

Собеседники сменили тему разговора.

Адам похолодел и, сгорая от стыда, чуть приоткрыл глаза.

Никто… приживальщик… Значит, в этом обществе его не принимают за своего? А он-то полагал себя джентльменом!

Он вспомнил скромный дом на соборном подворье, горькую усмешку отца, деньги, выплаченные за патент, и внезапно осознал, как выглядит со стороны. Неужели он и в самом деле всего лишь нахлебник?

Прелестницы, вернувшись к гостям, с обольстительными улыбками устраивались на коленях у мужчин. Кто-то потребовал развлечений. Может, устроить танцы? Сыграть в карты?

Уилсон, приобняв девушку, глядел на гостей из-под набрякших век. Классические черты лица исказились, приобрели распутное выражение.

– Сейчас Шокли нам споет, – надменно заявил он.

Адам покраснел от унижения.

– Превосходно! – презрительно воскликнул кто-то из присутствующих. – Спой нам, Шокли.

– Пой! – надменно приказал Уилсон, не сводя холодного взгляда с Адама. – Расплачивайся за угощение…

Юноша не мог вымолвить ни слова.

– Да он петь не в состоянии, – пренебрежительно бросил его сосед. – Давайте лучше в карты сыграем.

Гости разбрелись по залу. Некоторые отправились развлекаться с девицами, кто-то продолжал пить, а остальные расселись за карточными столиками.

Адам, оставшись в одиночестве, с горечью осознал, что Уилсон презирает его за бедность. В юноше бушевали смятенные чувства. Он джентльмен из Сарума, потомок кавалеров, что бы там ни думали о нем эти наглецы и выскочки. У него есть деньги за Плесси, и ничьим приживальщиком он быть не намерен!

Не обращая внимания на Уилсона, Адам подошел к карточному столу и стал наблюдать за игрой. Вскоре ему предложили занять место, освобожденное одним из игроков, и он согласно кивнул.

– А денег-то хватит? – насмешливо осведомились у него.

– Я еще свою долю за Плесси не растратил, – невозмутимо ответил Адам.

К утру он проиграл четыреста двадцать фунтов, вдобавок к уже израсходованным тридцати. Оставшихся сорока фунтов хватит ненадолго…

«Что ж, джентльмен всегда отдает долги, – подумал Адам. – Эх, поскорее бы еще одно сражение!»

Увы, вскоре 39-й пехотный полк вернулся в Ирландию, прихватив с собой тигра – на счастье. В небесах сияла комета, предсказанная астрономическими вычислениями Эдмунда Галлея.

1767 год

Лейтенант Адам Шокли, посмотрев на мадам Леру, устремил задумчивый взор на крошечную точку посреди глади моря – английский почтовый клипер.

«Если придут хорошие вести, то женюсь, что бы там ни говорили…» – подумал Шокли.

Мадам Леру готовилась к отъезду.

В 1767 году тридцатидвухлетний лейтенант Шокли служил в 62-м пехотном полку. Широкоплечий загорелый мужчина с ясными глазами и чуть поредевшей светлой шевелюрой слыл человеком добродушным и пользовался уважением сослуживцев; к его словам прислушивались, а молодежь часто просила у него совета. Вот уже четыре года полк был расквартирован на острове Доминика, в той части Вест-Индии, которую все чаще называли Карибскими островами.

Обществом очаровательной вдовы Леру лейтенант Шокли наслаждался чуть больше года. Покойный муж ее, французский торговец, погиб в схватке с пиратами. Была она белокожей кудрявой блондинкой неопределенного возраста – то ли двадцати пяти, то ли тридцати лет, – но светлые волосы вились такими тугими кольцами, что поговаривали, будто в ней течет негритянская кровь. Впрочем, себя она именовала француженкой. Держалась она отстраненно, с чувственной истомой и, хотя вот уже несколько лет остров принадлежал Великобритании, к англичанам относилась с высокомерным презрением и по-английски говорить отказывалась.

– В вашу личную жизнь я вмешиваться не намерен, Шокли, – сказал ему однажды майор, – напомню лишь, что вашу пассию здесь многие недолюбливают.

Мнение окружающих Адама не волновало – пылкие ласки мадам Леру доставляли ему доселе неизведанное наслаждение, и даже скудные познания во французском не мешали оценить ее тонкий юмор. Вдобавок многие английские офицеры, не обладавшие завидным состоянием, обзаводились женами-чужестранками.

После сражения при Плесси английская армия прошла по миру победным маршем. Генерал-майор Джеймс Вольф, захватив Квебек, присоединил Канаду к британским владениям. В Европе отгремели последние бои Семилетней войны. Чин лейтенанта Адам Шокли получил на поле боя, после гибели своего командира в Минденском сражении[51]. Увы, больше возможностей выслужиться ему не представилось: капитанские патенты расхватывали молодые гвардейцы из состоятельных семей. Когда на английский престол взошел Георг III, Шокли попросил командование о переводе в 62-й пехотный полк, надеясь на военные действия в Вест-Индии. Надежды его не оправдались, и денег по-прежнему едва хватало на жизнь.

По прибытии на Доминику Адам получил от отца прискорбное известие о смерти матери. Джонатан также предупредил сына, что мать оставила ему скромное наследство, но скорого получения денег не предвидится.

Спустя год Адам с удивлением узнал, что отец снова женился и новая жена уже в тягости. О наследстве отец больше не упоминал.

Итак, Адам прозябал на гарнизонной службе в тропиках. Заняться на острове было нечем, разве что проводить бессмысленные учения на плацу да пытаться уберечься от малярии. До знакомства с мадам Леру у лейтенанта Шокли, изнывавшего от вынужденного безделья, было два главных развлечения: переписка с отцом и чтение книг.

Джонатан Шокли любил и умел излагать свои мысли на бумаге. Отцовское остроумие, прежде приводившее юного Адама в замешательство, теперь доставляло ему огромное удовольствие. Джонатан держал сына в курсе всех сарумских новостей: текстильные мануфактуры терпели убытки, мистер Гаррис по-прежнему устраивал концерты, а в семействе Пемброк разразился скандал – Генри Герберт сбежал с любовницей в Шотландию, но вскоре опомнился и вернулся к жене. Читая отцовские послания, Адам мысленно переносился в Солсбери, на соборное подворье. Впрочем, Джонатан не только пересказывал сыну сплетни и слухи, но и внятно описывал политическую ситуацию в стране; более того, его любовь к литературе помогла и Адаму пристраститься к чтению.

– Я закоснел в невежестве, – признался Адам одному из лейтенантов, – но учиться никогда не поздно.

Теперь он тратил бо́льшую часть жалованья на приобретение книг. Джонатан часто присылал ему новинки, сопровождая их насмешливыми комментариями. Отец с сыном обменивались мнениями о словаре английского языка, составленном доктором Самюэлем Джонсоном. Адам с удовольствием прочел «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта и сатирические романы Вольтера с их критикой религиозных предрассудков, а потом перешел к трудам посерьезнее – осилил многотомную «Историю мятежа и гражданских войн», написанную Эдвардом Гайдом, графом Кларендоном, великую поэму Джона Мильтона «Потерянный рай» и философические труды Давида Юма и Джорджа Беркли, епископа Клойнского.