Бригада (1-16) - Александр Белов

том, что иногда начинал говорить именно так – негромко и почти безразлично, но с абсолютной уверенностью в том, что каждое твое слово будет услышано.

– Сам все придумал? Или помогал кто?

– Сам, – Саша понял, что отвечать здесь надо как на духу. Но кое-что все-таки необходимо заранее забыть напрочь. Что он и сделал. Все-таки актерскими способностями и его бог не обделил! Взгляд его был ясен и чист.

– Фатос был вообще не человек, а какое-то отродье, – рассуждать Дед, очевидно предпочитал в движении, поэтому кружил на своем «троне» по всей комнате. Серебристые спицы так и мелькали. – И Куделя – отморозок, без царя в голове и без сердца. Все мы ведь люди-человеки, и ближних зазря уничтожать не должны, правда ведь? – Дед сделал крутой поворот на девяносто градусов, и вновь испытующе взглянул на собеседника.

Саша кивнул. Он ждал этого взгляда и был к нему готов.

– А вот ты ведь думал, что всех переиграл? Думал? – жал Дед.

– Думал, – с достоинством повинился Саша.

– Может, и меня в отбой спишешь? – засмеялся было Дед, но тут же снова стал серьезным. – Не отвечай. Знаю – все вы только этого и ждете. Я сам таким был. С годами только поумнел. Правда, все старики так говорят… – Дед надолго замолчал, глядя на океан, а потом снова обернулся, крутанув кресло: – Ты кури, если хочешь, это я уже пять лет как бросил. Да запах дыма по-прежнему люблю. Кури, пока здоровье есть. Как дальше-то жить думаешь?

– Ну, как? Кое-что уже наладили, но работы… ее на всю жизнь хватит. – Саша достал сигарету, но прикуривать не стал.

– Друзья у тебя хорошие, говорят. Правда?

– Правда.

– Ну-ну… – Дед опять замолчал на время.

Саша тоже молчал. Шум океана становился все сильнее. Окна были плотно закупорены, кондиционер работал бесшумно.

– Слушай сюда, парень, – наконец включился Дед. – Мой тебе совет: встраивайся в новую российскую жизнь, дружи с политиками, чтобы потом учить их уму-разуму. Ты в ответе за свою страну. Мы ведь с тобой кто?…

По этому вот «мы» Саша вдруг понял, каким будет приговор. Олька, кажется, прорвемся! Пацаны, жить будем! Он еще боялся радоваться, зная, что великий хитрец Дед может в любой момент перевернуть все с ног на голову, но шум океана в нем умолк. А Дед продолжал, слегка воодушевляясь, совсем слегка, не меняя ровной интонации:

– Мы, Саша Белый, волки. А кто такие волки? Они санитары леса. Наша страна очень сейчас в нас нуждается. Запомни эти мои слова! И вот еще: возьми. – Дед запустил руку в карман и выудил оттуда золотую монету.

Саша поднялся, подошел к Деду и принял монету из его рук. Он знал, что это такое. Правда, до сих пор был уверен, что это не правда, а просто красивая легенда.

На монете был изображен очень похожий профиль Деда, как если бы он был коронованной особой в собственной стране. Впрочем, в каком-то смысле он таковым и был – некоронованным королем российского преступного сообщества, российской мафии по нынешней терминологии. А монета с его профилем была знаком высочайшего доверия. Обладатель ее, если перевести на армейский язык, получал, можно сказать, маршальский жезл. Со всеми соответствующими привилегиями.

– Благодарю, – просто сказал Саша.

– Ладно, а теперь давай выпьем. За нашу дружбу!

Саша осмотрелся по сторонам и, увидев у стены столик с напитками, сделал шаг в его сторону.

– Не беспокойся, я сам налью, – усмехнулся Дед, поднимаясь из кресла-каталки. Он, оказывается, даже не хромал. Шутник, однако.

Саша был пьян, как сапожник. Он сидел на белом песке, у океана и разговаривал сам с собой. А перед тем всего за час спустил сто штук гринов в казино, с упрямством идиота ставя на цифру тринадцать. Его даже радовало, что деньги улетают так быстро. Он заранее поставил себе этот предел. И просто отрабатывал номер.

Он машинально пересыпал песок из руки в руку и думал, думал, думал. Смешные такие думы, пьяные-пьяные. «Вот, – думал Саша, – если Кирпич – смотрящий по Европе, то Дед кто? Смотрящий по Вселенной?»

Саша достал монету-талисман и несколько раз подбросил ее на ладони. Та все время выпадала «ликом» Деда. И Саша далеко не сразу понял, что профиль Деда высечен на обоих сторонах.

А он артист, этот Дед! Саша высоко оценил трюк с инвалидным креслом. Хотя, собственно, ничего особенного в этом не было. У каждого свои причуды. Только вот интересно, если бы Дед рассудил не в его, Сашину, пользу, то что бы было? Дед, не вставая с кресла, так и отдал бы приказ? Без вопросов. Сто пудов. Если бы хоть что-то заподозрил про «Сашиных» друзей с Лубянки. А что вот ты, Саша Белов, сделал бы на его месте? На этот вопрос у Саши пока не было ответа…

ЭПИЛОГ

Но как же болела голова!!!

– Простите, вы хорошо себя чувствуете?

– А? – оторвавшись от иллюминатора, Саша не сразу сообразил, чего же от него хотят. Миловидная стюардесса с участливой улыбкой склонилась над ним и еще раз повторила свой вопрос.

– Ох, маленькая моя, – страдальчески поморщился Саша, – не дай бог тебе так же…

– Извините. – Похоже, стюардесса его хорошо поняла.

«Уважаемые дамы и господа! – раздался ровный голос из динамиков. – Просьба занять свои места и пристегнуть ремни. Наш самолет через двадцать минут совершит посадку в аэропорту Шереметьево-2. Сегодня понедельник, третье октября 1993 года. Московское время 11 часов 44 минуты. Температура воздуха в Москве – плюс семь градусов».

Фил с Космосом в VIP-зале аэропорта ожидали самолет из Майами. Ждать было не скучно – прямая трансляция CNN развлекала по полной. Русские танки обстреливали русский же Белый дом! Тот самый, который два года назад вышла защищать вся Москва. И пацаны тоже возили туда бутерброды… И медикаменты, которые тогда, к счастью, не понадобились. Зато теперь, судя по всему, все может закончиться серьезной кровянкой!

Наконец объявили посадку рейса Белого. Резво поднявшись из кресел, пацаны потянулись. С хрустом – засиделись уж. И направились в зону прилета.

– Вот где реальный беспредел, – ткнул пальцем в огромный экран телевизора Космос.

– Да, понедельник день тяжелый, – со вздохом согласился Фил.

– Три по пятьдесят… – на ходу отдал распоряжение бармену Кос.

– Володь, машину подгоняй, – Фил махнул водителю.

Белый в белоснежном плаще и белых штанах показался в дальнем конце аэропортовского коридора, ярко освещенного