Пробуждение Тьмы - Риган Хэйс

и странно, хотя это Регине впору бы разозлиться, ведь Кэссиди не предупредила ее о внезапно возникших делах и вынудила скучать в одиночестве.

Ворон поглядывал на Регину глазами-бусинками и весело прыгал по прутьям клетки.

– Давай-давай, смейся надо мной, – огрызнулась Регина на него и расстроенно плюхнулась на свою кровать.

Ромашковый настой она так и не выпила.

Глава 8

После той необъяснимой вспышки гнева Регина видела Кэссиди все реже и реже. Иногда они занимались в библиотеке час или два, но чаще всего Регина была предоставлена самой себе. Даже на общих трапезах соседка не всегда появлялась, хотя обычно они обедали вместе. Регина чувствовала себя отчужденной, брошенной, ненужной ни Кэссиди, ни другим девушкам, воротящим нос от них обеих.

Перебирая в голове неприятные мысли, Регина прогуливалась вокруг замка, как вдруг, подходя к воротам, застала чужой разговор. Она притаилась за углом и вслушалась. Один из голосов был ей знаком, и краем глаза из своего укрытия Регина рассмотрела светловолосого юношу, которого совсем недавно встретила в лесу. Рядом с ним стояла его сестра, Эвелин, с короткой стрижкой. Несколько раз Регина встречала ее в столовой и гостиной, но они так и не познакомились поближе.

Эвелин кричала на брата, голос ее с каждой фразой становился на тон выше:

– Последний раз говорю, заканчивай с этим! Или ты хочешь добиться Отлучения?

Кайден что-то негромко ей возразил, но расслышать его слов не удалось. После сказанного он резко развернулся и зашагал прочь.

– Ну и скатертью дорожка! – крикнула ему вдогонку сестра, но Кайден был уже далеко. Регина украдкой смотрела, как Эвелин вытирает намокшие от слез щеки. Только, видимо, шпион из нее вышел никудышный, поскольку Эвелин ее заметила и прокричала:

– А ты какого черта там подслушиваешь?

«Не идти тебе в разведку, Регина», – подумала она с раздражением и показалась из-за угла.

– Прости, я невольно подслушала ваш разговор, не хотела мешать.

Регина и сама прекрасно понимала, насколько неубедительно это прозвучало, однако Эвелин просто махнула на нее рукой, едва сдерживая новый поток слез. Короткие волнистые волосы ее были немного всклокочены. Издали они с братом казались похожими, но вблизи Регина подметила, что глаза у Эвелин не голубые, а ореховые, да и ростом она пониже.

– Кайден рассказывал, что вы знакомы, – сообщила Эвелин, немного успокоившись. Регина стояла рядом, но старалась не нарушать личных границ.

– Да, мы случайно столкнулись в лесу.

– Это все просто ужасно, – покачала головой Эвелин. Регине показалось, что она рада сменить тему. – Не понимаю, кому пришло в голову заниматься запретной магией?

– Не имею понятия, но мне от этого тоже не по себе, – подтвердила Регина и обхватила себя руками, ощутив осенний холод даже под теплым плащом. Перед глазами вновь предстала груда обнаженного розового мяса, а в ноздри проник смрад гниющей плоти.

Эвелин смолкла ненадолго, а потом сказала:

– Девочкам не нравится, что ты водишь дружбу с Кэсс.

Ведьма смотрела на Регину доброжелательно, но в голосе ее проскочили строгие недовольные нотки.

– Почему?

Эвелин закусила губу, а потом схватила Регину за руку и повела к замку:

– Идем, я расскажу.

После осенней прохладцы приятно было пристроиться в кресле у камина, вытянув ноги поближе к огню. Эвелин принесла с кухни по чашке горячего чая, протянула одну Регине и села в соседнее кресло. В аромате чая Регина угадала жасмин и с наслаждением отпила глоток.

– Девочки недолюбливают Кэссиди, – сказала Эвелин, отпив из своей чашки. – А некоторые из них даже побаиваются. Говорят, она жуткая.

– За то время, что мы занимались вместе, я не заметила за ней ничего жуткого, – Регина грела пальцы о теплую кружку. – У нее острый язык, но ко мне Кэссиди отнеслась с добром. Без нее было бы гораздо тяжелее привыкнуть ко всему здесь. Особенно учитывая, что я в Кайллехе вообще не по своей воле.

– Это верно, Кэссиди – самая одаренная ведьма из всех нас, – кивнула Эвелин. От Регины не укрылся оттенок зависти, проскользнувший в ее словах. – Но характер у нее скверный. Она плохо ладит с окружающими. Часто делает что-то наперекор старейшинам. Да о чем говорить, если она то и дело шныряет в мир людей, будто ей и закон не писан!

Регина вспомнила давний разговор с Кэсс о жизни среди простых людей и поняла, что соседка слукавила, выказав свое презрение к цивилизации.

– Ее хоть раз наказали за подобные проступки? – спросила Регина.

– Да, однажды Керидвена так разозлилась, что на полгода запретила Кэсс участвовать в колдовских празднествах. Она пропустила прошлый Нечестивый Бал, а это, пожалуй, худшее наказание из всех после, разве что, Отлучения.

– Что такое «Отлучение»?

– Отлучение от ковена, – пояснила Эвелин. – Другими словами – изгнание из ведьмовского сообщества. Хотя изгнание еще не так ужасно: куда хуже, когда на ведьму или колдуна накладывают заклятье Забвения.

– Забвение… – протянула Регина, вспоминая неприятное слово. – На мою мать наложили Забвение.

Ей вдруг стало невыносимо пусто на сердце, и она пожалела о сказанных вслух словах. Наверное, не стоило делиться сокровенным с девушкой, которую она знала от силы десять минут, но слова, как вылетевшие из клетки птицы, – неуловимы.

Регина поставила пустую чашку на стол.

– Я знаю, это больно – потерять родных, – тихо сказала Эвелин, и от ее успокаивающего голоса Регине стало теплее. – Мы с братом рано лишились матери: она умерла при родах. Мы остались с отцом – главой друидского клана Альтамиром. Если бы все повернулось иначе, и мама осталась жива, она бы лично наставляла меня в ковене с малых лет, но отец не мог заменить мать и отправил меня на попечение Керидвены. Кайден остался с ним, как истинный друид по крови. Так нас разлучили и начали обучать раньше остальных, чтобы мы не шатались без дела, когда подросли.

Поначалу нам позволяли видеться с Кайденом достаточно часто: мы ведь двойняшки, долгая разлука обтачивает нас, как вода – камень, калечит нашу духовную связь. Мы нуждались друг в друге, как в пище или воде. К тому же отец так горевал после смерти нашей матери, Дейдре, что до нас ему не было никакого дела. Иногда мы даже ощущали себя сиротами при живом-то отце-друиде…

Нам не хватало его любви и участия, как не хватало и матери, которой мы не успели узнать. Все, что нам о ней известно, мы с Кайденом почерпнули со слов других ведьм, поскольку отец чаще угрюмо молчал, храня о ней