Дочь тролля. Книга 4. Сбежавший жених - Елена Малиновская

– Значит, Роменцио, Фергюссон и Милка, – пробормотала себе под нос Селестина, поочередно останавливая на каждом из нас взгляд. На мне она задержала его особенно долго.

Я недоуменно хмыкнула про себя. И чего так вытаращилась, спрашивается? Такое чувство, будто она очень хочет у меня что-то спросить, но почему-то не решается.

– Ну что же, – сказала Селестина после недолгой паузы, за время которой она не сводила с меня глаз. – Теперь я убедилась, что у вас все в порядке, и могу смело удалиться. Только убедительно прошу на будущее: обсуждайте свои личные дела не с такой экспрессией. Иначе в следующий раз сюда сбежится весь постоялый двор. Когда еще услышишь, что о сексе кричат во все горло, и тем более удивительно, когда это делает девушка.

– Да-да, конечно, – рассеянно отозвался Седрик, по всей видимости, думая о чем-то своем.

Селестина напоследок мазнула по нему взглядом, обворожительно улыбнулась и круто развернулась на каблуках своих сапог, собираясь покинуть комнату.

– Постойте! – вдруг окликнул ее Седрик.

Селестина не стала оборачиваться. Лишь кинула через плечо удивленный взгляд и лениво изогнула бровь, ожидая продолжения.

– Скажите, а вы надолго здесь? – на одном дыхании вдруг выпалил Седрик и в который раз за этот странный вечер покраснел.

От неожиданности я даже забыла о необходимости дышать, во все глаза уставившись на сурового молчаливого некроманта. Ой, это что такое сейчас происходит? Неужели Седрик запал на Селестину? Судя по тому, как он смущенно переступает с ноги на ногу в ожидании ее ответа – да. А что, вполне его понимаю, красотка она хоть куда. Правда, нелегко ему придется за ней ухаживать, учитывая нашу легенду о том, что он якобы мой жених.

– Посмотрим, – неопределенно обронила Селестина. – Все будет зависеть от многих обстоятельств.

И сделала замысловатый жест рукой.

– Да, но… – попытался было продолжить Седрик, однако Селестина недовольно поморщилась и резко оборвала его на полуслове.

– И в любом случае мои планы вас не касаются, – отчеканила она. После чего тряхнула головой, позволив волосам красиво разметаться по плечам, и стремительно покинула комнату.

Все это произошло так быстро, что на какой-то миг я подумала, не привиделся ли мне этот визит. Но нет, по помещению плыл легкий цветочный аромат, доказывавший, что нас на самом деле навестила загадочная незнакомка.

– Красотка! – Фрей восхищенно прищелкнул языком, не сводя очарованных глаз с бесшумно закрывшейся двери.

– О да, – отозвался Седрик и расплылся в мечтательной улыбке, несколько необычно выглядевшей на его обычно хмуром лице.

Я немедленно почувствовала себя оскорбленной. Эх, мне бы вслед так мужчины слюни пускали! И чего они в ней такого особенного нашли?

Но почти сразу я со вздохом сожаления признала, что несправедлива к Селестине и испытываю к ней самую настоящую женскую зависть. Что скрывать очевидное, она действительно красива. Но это, в свою очередь, заставило меня задуматься совсем об ином.

– Любопытно, Селестина присутствовала здесь, когда Дани принялся очаровывать Алисию? – спросила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – И если да, то из этого следует весьма занимательный вывод.

– О чем это ты? – Седрик сфокусировал на мне взгляд, с трудом оторвав его от двери, за которой скрылась прелестная незнакомка.

– О том, что если Селестина была здесь, то я не понимаю, почему Дани клюнул на служанку, а не на нее, – честно ответила я.

По мере того как Седрик осознавал мои слова, с его губ медленно, но верно сползала глупейшая влюбленная улыбка, а на лицо возвращалось обычное хмурое выражение.

– И что? – брякнул Фрей, который явно пока не мог сообразить, куда я веду. – Может быть, Алисия ему больше понравилась.

Приятель тут же замолчал, сообразив, какую чушь только что ляпнул. Да, Алисия была симпатичной девицей, но она не годилась и в подметки Селестине. Я не сомневалась, что стоило последней лишь пожелать – и перед ее ногами склонился бы любой, даже самый неприступный мужчина. Как я поняла, этот самый Дани весьма падок на женскую красоту. Даже сьер Густаво, ныне покойный, охарактеризовал его бабником. Следовательно, в первую очередь он бы обратил внимание на Селестину, а не на Алисию. Но этого по какой-то причине не произошло. Мы недавно пришли к выводу, что у Дани должны быть помощники. Или все-таки уместнее сказать – помощницы? И тогда Селестина подходит на эту роль наилучшим образом.

– Я понимаю, куда ты клонишь, – медленно проговорил Седрик. – Но я посмотрел на тень Селестины. Она точно принадлежит человеку.

В этот момент с кровати послышался какой-то шорох. Мышка, прежде спокойно дремавшая на кресле, куда ее чуть ранее переложил Фрей, и почти невидимая под ворохом вещей, приподняла уши и слабо тявкнула, привлекая наше внимание к шуму.

– Это Ульрика зашевелилась, – извиняющимся тоном проговорил Седрик. – Мои чары почти рассеялись. Возобновить их?

Тут же шорох возобновился, при этом ощутимо усилившись. Видимо, Ульрика, услышав предложение некроманта, принялась изо всех сил ворочаться, пытаясь освободиться.

– М-м-м, – раздалось невнятное мычание, закончившееся угрожающим рычанием. – Ар-р. Бр-р.

– По-моему, она что-то хочет сказать, – отметил Фрей, вернувшись в кресло и подхватив на руки Мышку.

– Да что она полезного может сказать? – возразила я, не имея ни малейшего желания вновь выслушивать весьма сомнительные остроты Ульрики. – Еще, не приведи небо, опять о сексе рассуждать начнет или всякие похабности выкрикивать.

Возня на кровати продолжилась. Мгновение, другое, и из-за подушек показалась встрепанная голова Ульрики. Вокруг нее дрожало зеленоватое свечение, которое то и дело сменялось радужной рябью. Да, Седрик прав: еще пару секунд – и его чары безвозвратно растают. А жаль.

Седрик грозно нацелил на фею указательный палец, но она внезапно скорчила жалобную физиономию, умоляюще сложив перед собой руки. Затем махнула на дверь, после чего показала на свои губы.

– По-моему, она говорит, что ей есть что сказать о Селестине, – опять подал голос Фрей.

По всей видимости, он получал искреннее наслаждение от разгадывания пантомимы феи. Ишь, весь вперед подался и глаз с нее не сводит, не желая пропустить ни малейшего движения.

Ульрика усердно закивала, подтверждая его слова. Опять показала на свои губы и громко протяжно вздохнула. В ее глазах сверкнули крупные прозрачные слезы, готовые в любой момент пролиться.

– Ну ладно, – недовольно сказал Седрик и опустил руку, которую все это время держал наведенной на Ульрику. – Пусть говорит. Однако советую ей раз и навсегда запомнить: еще одно представление подобное тому, что мы недавно видели – и я найду способ навсегда лишить ее голоса. И будет она тогда немой феей.

Лицо Ульрики исказилось от ужаса. Она прижала ладонь ко рту, словно сдерживая испуганный возглас. Затем опять закивала, показывая, что поняла угрозу.