Пропустите женщину с ребенком - Ирина Лобановская

Егор не собирался обсуждать с ней вопросы секса и мусолить проблемы противоположных полов. Не для того он сюда шел… А для чего?.. Простой, незамысловатый вопрос сразу выбил его из колеи. Хотя в привычной ему колее он сегодня не находился ни минуты. Но искать любовь ему было негде. Казалось, что уже поздно, да и не хотелось. Сама она как-то не находилась… И он положился на волю судьбы — пусть будет Валюха-веселуха! Это лучшее, как она говорит, чем ничего. А потом… Вдруг у них что-нибудь путное и получится… Ведь Валя явно тянется к нему, льнет, пытается прислониться… Кто знает, глядишь, и он отогреется рядом, оживет, изменится…

Только как же без любви? Но он не знает, что это такое… И вполне вероятно, может не узнать.

Ему двадцать с небольшим. После училища командует взводом. Накапливает впечатления. Хочет смотреть и учиться… Всему, что предложит жизнь, что подсунет ему в качестве нового урока… И Валечка в роли учительницы, конечно, выглядит смешной и нелепой, но за ее спиной прячется в тени куда более серьезная и значимая фигура. Значит, на время Егору сгодится и Валюха…

Когда он собрался уходить — давно пора! — веселуха высунулась из-под лоскутного, пестрого, очень теплого одеяла (оно очень понравилось Егору, пожалуй, больше всего остального) и сонно, чуточку неуверенно, боязливо спросила:

— А ты еще придешь?

Егор молча кивнул, натягивая брюки.

— А когда? — осмелела Валюня.

— Сейчас точно не отвечу, — отозвался Егор. — Служба! Хотя завтра — прекрасное слово… Благоухающее надеждой…

— Ну-у-у-у! — недовольно протянула Валюта.

— Не «ну», а «так точно»! — отрезал Егор. — Учись не выть, а отвечать по всей форме!

— Чего я, в казарме, что ли? — недовольно проворчала Валечка. — Ну ладно, я буду к тебе подходить в столовой! — Она взглянула хитро и радостно. — Не отстану, пока не скажешь когда!

Егор нахмурился. Да, эта не отстанет… Но может, все лучшее, как любит повторять Валюня?..

— Жизнь распоряжается нами по своему усмотрению! — пробурчал Егор.

И поспешил в часть.

Снег к ночи морозно поскрипывал под ногами. Пощипывало лоб и щеки. У проходной Егор на минуту остановился. Подумал: а как же она все-таки пахнет — весна?.. Еж твою еж… И задумчиво машинально отдал честь дежурному, удивившемуся временному отсутствию в части такого всегда прикованного к ней верного службиста Одинокова.

Врачи в клинике, куда Одиноков отправился по рекомендации и предписанию знаменитого академика, замучили Егора анализами и обследованиями. Он множество раз собирался все бросить, взять положенную путевку в санаторий и уехать, плюнув на дальнейшую службу. Но никак не мог на нее, забодай ее комар, наплевать… Мечтал вернуться. И поэтому, мрачно стиснув зубы, продолжал бесконечные обследования, надеясь все же возвратиться в строй в полном смысле этого слова.

— Строевик! — смеялась когда-то Валюня. — Ты здорово умеешь чистить картошку! Даже лучшее меня!

— Ну да, — бурчал Егор, проворно забрасывая в кастрюлю картофелину за картофелиной. — Армия — она всему научит!

— Верно! — кивала веселуха. — А у меня был тут как-то один… Я, говорит, в армии не служил, поэтому картошку чистить не умею! И ты ко мне с этими картофельными глупостями не приставай!

Егор всякий раз темнел лицом, слыша об очередном своем предшественнике. Сколько же их насчитывалось у разухабистой веселушки? Похоже, и она сама не знала.

— Не считала! Некогда! — развязно отвечала на его робкие вопросы Валюха. — А чего это ты вдруг так ошарашился?

Они несколько месяцев жили почти настоящей семьей. Валечка была очень довольна и почти счастлива. Неужели на ее долю выпал фартовый билет в виде домовитого непьющего мужика? Хозяйственный Егор колол дрова, мыл полы, кухарил на кухне, колдовал возле печки…

Валя обнимала его сзади. Она любила неслышно подкрадываться со спины, ластилась, висла на нем… Целовала в шею. Ныла привычное, напрашиваясь на ответную ласку:

— Ну-у-у-у!..

— Не «ну», а «так точно»! — отзывался Егор. Она злилась, только когда Егор отправлялся в часть. Не отпускала, ругалась. Весьма выразительно и образно: «Ты, ударенный пыльным мешком! Опять тебе пора в часть, будь она неладна!» Или: «Ты, бешеный пес!! Когда же, наконец, ты останешься здесь, со мной?!»

Выходило у нее всякий раз громко и резко, но при этом не зло, даже весело. Не зря же она имела такое прозвище…

И снова тесно к нему прижималась.

— Совсем не шуршавый!.. — пела Валюня. — Гладкий! Щеки бритвой прямо выскоблены!.. Выдраены до блеска!

Егор всякий раз хмуро отмалчивался. Но однажды, когда она совсем одолела, не выдержал:

— Валя, ты постарайся понять одну очень простую вещь! Я служил, служу и буду служить! Я военный, и меня устраивает — во всяком случае, пока! — такая жизнь! И другой я себе не ищу! Так что или примирись с ситуацией, или давай разбежимся навсегда! Иначе у нас получается одна нерва.

— Изверг рода человеческого! — отчаянно завопила Валюня. — Измыватель и издеватель! Чтоб ей провалиться в тартарары, твоей армии! И чего ты в нее вцепился, как идиот последний?! Возвращение по часам, без опоздания даже на минуту! Что за житуха?! По сигналу вставать, по сигналу ложиться! Все всегда по чужой команде! Как прикажут! Безгласный и безвластный! Тебе нравится?! Да что в том хорошего?! Это раньше девки, всякие там барышни в кружевах, были падки до военных! Гусары, лошади, дуэли!.. Одни завлекалки! А теперь даже простые, деревенские, вроде меня, стали разбираться! Кому охота всю жизнь мыкаться по гарнизонам?!

Егор совсем захмурел и затемнел лицом.

— Кому-то и охота! А если бы я тебе сейчас сделал предложение, ты бы мне отказала исключительно из-за моей профессии?

Валюня сразу орать перестала, притихла и всерьез занялась обдумыванием нового варианта. Словно Одиноков уже сделал ей предложение.

— Вишь ты… — наконец неуверенно пробормотала веселуха. — Ты мне, конечно, очень даже мил и люб… Нравишься ты мне, умом недоделанный… Хотя говорить с тобой — как с телеграфным столбом. Толку не добьешься! Но жить я хочу здесь. На одном месте. В своем доме! Это лучшее… И как тебе только не надоест мотаться туда-сюда…

— Учту! — буркнул Егор. — Когда надоест мотаться, сообщу…

— Валяй! Не забудь! — через силу захохотала Валюта. — Но на всякий пожарный учти: можешь опоздать! Не ждать ведь мне тебя всю жизнь! Надоест сидеть вековухой, и выскочу за кого ни попадя. Найду себе мужика, заведу семью, детишек нарожаю… Штук пять! Пока ты будешь новые звездочки на погоны заслуживать, лейтенант!

Егор промолчал. Пришел лишь попрощаться перед отъездом на учебу в Москву, в академию.

Валя была на редкость грустна и неразговорчива. Смотрела печально, едва поднимая глаза и ничем не подтверждая своего прозвища.