Магазин воспоминаний о море - Мастер Чэнь

Игорь Михайлович отправился в Дели с предварительной поездкой, разбираться — и выяснил, что на постоянную работу ехать ему невозможно. Потому что гаденыш Боренька, видя, что отступать некуда, начал одновременный ремонт во всех квартирах «Пушкинского дома» в Дели. Квартиру Саши он сделал заблаговременно, но Саша с многочисленным семейством в ней и оставался. Сам Боренька съехал в гостиницу, нанеся этим мощный удар по статье «гостиничные расходы». Игорю Михайловичу просто было негде поселиться. И, значит, Боренька продлил себе в Дели срок — и зарплатную ведомость — до окончания ремонта.

Никогда еще в истории «Пушкинского дома» один гаденыш не держал в заложниках все учреждение.

— Аналогичные ощущения я испытывал, наблюдая разлив Иравади несколько лет назад, — с удовольствием рассказывал мне вернувшийся Игорь Михайлович. — Катастрофа полная, но, пока вода не уйдет сама, сделать нельзя ни черта.

Принимать дела Игорю Михайловичу фактически пришлось у другого уволенного на пенсию — предшественника Бореньки, замечательного человека по кличке «сэр Олег». Индийцы считали его идеальным экземпляром британского джентльмена, по странной случайности родившегося в России. Выше комплимента в этой стране не бывает. Решение говорить именно с ним (тоже, кстати, уволенным на пенсию за неправильный возраст) было неизбежным, потому что на сэре Олеге все дела офиса по сути и закончились, все знакомства и связи «Пушкинского дома» среди местной интеллигенции на нем и прервались.

Боренька держался за делийскую землю до последнего, но потом тихо исчез. В Москве его следов не обнаруживается (не то чтобы я их искал).

Говорят, что он все же остался в Дели и превратился в джинна на дороге, возникающего на пути странников в самый неожиданный момент.

— Представляешь, он уволил даже Гурнама, — с изумлением сказал мне Игорь Михайлович, с которым мы сидели за кофе в одной из «Шоколадниц». — А дальше началась забавная история, о которой он в Москву даже не сообщил. Потому что собирает вещи и вообще в офисе не появляется. Дело в том, что уволенные подали в суд. И не на Бореньку, а на «Пушкинский дом», ясное дело. Там, видишь ли, есть законы, в этой Индии. О выходном пособии и так далее. А в случае с Гурнамом и вообще песня. Ему пятьдесят девять лет. Ты не объяснишь, что это слишком много, в стране, где три четверти населения молодежь, но премьеру семьдесят шесть, а президенту — сколько Патилихе, да вот же я с ней встречался пару лет назад? Ну, тоже за семьдесят. И никому это не кажется странным, наоборот.

— И на сколько подали?

— На четырнадцать миллионов, — задумчиво и с явным удовольствием сказал Игорь Михайлович. — Ну, делить надо на сорок пять. Рупий, то есть. Тоже неплохо. А в газетах написали, что «Пушкинский дом» отказался принять иск. Что делает ситуацию хуже.

— А ему вломить иск в Москве за ущерб…

— Ты его сначала найди, дурака. Еще неизвестно, вернется ли он в Москву. Но в данном случае это не он, это Саша. Он там сейчас вообще один сидит. Напугался, бедняга, сказал что-то про своего юриста — из консульства, естественно. А этим, вручавшим, только того и надо было. Повернулись и ушли. А теперь Саша жалуется, что когда говорит, что он из «Пушкинского дома», то на него как-то косо смотрят. А что ж вы хотели… Ну, в общем, собирайся.

— Куда?

— В Дели, куда еще. Я там сделал обход старых знакомых, а они: где же этот, выступал у нас с лекциями, а потом все кончилось, забываете вы о нас совсем… Мы с Сашей начали поднимать планы работы. Гаденыш их, похоже, даже не открывал… Вот я с Моханти из Джавахарлалки и договорился. Он тебя помнит. В лучшем университете страны тебя знают — гордись. Моя квартира готова. Поживешь там, без меня, Саша машину даст с шофером. Только…

Игорь Михайлович блеснул стеклами толстых очков:

— Там в офисе нехорошо. Барабашки завелись. Даже не заходи туда.

— Стучат по ночам?

— По ночам там только охранник, хорошо хоть его не уволили. В дом он не заходит. Сидит со своим ружьем в будке. А так — то компьютерные вирусы, то розетки искрят, то еще какая-то дрянь. Саша там один мучается. И это еще цветочки.

Игорь Михайлович с удовольствием допил кофе.

— Вот при проклятом застое, помню, — счастливо вздохнул он, — был в «Пушкинском» такой же генеральный. Только в Бангкоке. Выгнали его за то, что посольство донесло: уезжая, запирал жену на ключ. Ну и вообще уже семь лет там сидел, крыша сползла. И вот он отвалил, я приезжаю его менять — судьба у меня такая, осколки собирать, — а в саду у него обнаружилась семья варанов, под манговым деревом — гнездо кобр, а на чердаке — летучие мыши. И что ты думаешь, пришлось вызвать колдуна после санитарных служб. Потому что иначе местные служащие работать отказывались. Я квитанцию приложил к отчету для Москвы с расшифровкой: оплата услуг традиционной уборочной фирмы. Прошла. В общем, поезжай, поддержи репутацию конторы. Я ведь еще полтора месяца не соберусь туда, Саша там один, сидит среди барабашек. Контракт на тебя оформляется, я уже обо всем договорился. Гонорар как обычно.

Конечно же, я этого хотел. Когда это я не хотел в Дели?

Мы встали.

— Как ни смешно, Игорь Михайлович, — сказал я, уже в дверях, — но это будет грустная поездка. Даже Гурнама нет. Может, я дождусь, когда ты там окажешься?

— А студенты не пойдут из-за тебя на каникулы? Да Гурнама я попросту верну. Он меня послушается. Заставлю Москву выплатить ему компенсацию по суду и верну. Какой же «Пушкинский дом» в Дели без Гурнама? Ну ладно, давай, бегу…

И вот он, город золотого солнца и песчаных куполов в пыльной дымке. На закате я отправлюсь на Раджпат, эту грандиозную аллею среди деревьев и квадратных прудов, пройду вверх по плавному холму между кремово-розовыми камнями Южного и Северного крыльев — к президентскому дворцу, возвышающемуся на холме странно вытянутой, как буддийская ступа, верхушкой. А оттуда отправлюсь к моей первой любви в Дели — ресторану «Бухара» в «Шератоне». Когда-то официально признанному лучшим заведением тандурной кухни в городе (а значит — страшно сказать — и в мире?). Кубики панира, обсыпанные серой крошкой жгучего перца с зирой. Удивительно приготовленные грибочки цветной капусты в тесте из грубой муки. Глоточек виски. Здесь — место, куда я готов ползти хоть на коленях.

Но сначала…

— Адрес Гурнама? — удивился Саша. — Ну, вообще-то, Рахул знает. Что-то военное, как я помню. Да пожалуйста, берите его хоть на весь день, я сегодня все время в офисе. Точнее, на газончике. Здесь как-то лучше работается.

— А что? — поинтересовался я, и Саша понял, что я все знаю.

— Да вот вчера кто-то в закрытой комнате разбросал бумаги по дивану. Фильм ужасов просто. Хоть мангуста заводи, от змеюк обороняться. Вот только они еще не заползали. Ладно, приедет новый генеральный — разберемся.

Зачем я туда отправился? Точно я не знал. Просто поеду и дам ему денег, подумал я, садясь в «ниссан». Сумма, в которую мне обойдется ужин в «Бухаре», — это наверняка четверть бывшей зарплаты Гурнама, которой у него больше нет.