Архив Буресвета. Кн. 2. Слова сияния - Брендон Сандерсон

Навани улыбнулась ему, повернулась, собрала свои вещи – он и не заметил, что она выронила все во время поцелуя, – и направилась к двери.

– Видишь ли, терпение мне не свойственно. Я такая же испорченная, как великие князья, и привыкла получать то, что хочу.

Князь фыркнул. И то и другое было неправдой. Навани умела терпеть, когда ее это устраивало. Она подразумевала лишь то, что сейчас такой вариант был ей не по нраву.

Навани открыла дверь, и появился капитан Каладин – заглянул внутрь, оглядел взглядом. Мостовик все делал основательно.

– Проследи за ней, когда она отправится домой, – приказал ему Далинар.

Каладин отсалютовал. Навани проскользнула мимо мостовика и ушла не прощаясь. Дверь закрылась, и Далинар снова остался в одиночестве.

Он тяжело вздохнул и прошел к креслу у камина, где устроился поразмышлять.

Князь проснулся, когда огонь в камине уже погас. Вот буря! Теперь он засыпает посреди дня? Ночью слишком много времени уходит на то, чтобы крутиться и вертеться, и голова его полна забот и тревог о вещах, которые не должны его касаться. Куда ушли простые времена? Рука на мече, незыблемая вера в то, что Гавилар разберется со всеми трудностями?

Далинар встал, потянулся. Нужно еще раз проверить порядок оглашения королевской воли, потом разобраться с новыми гвардейцами…

Он застыл. На стене комнаты виднелась сеть глубоких белых царапин, которые складывались в глифы. Их там раньше не было.

«Шестьдесят два дня, – прочитал Далинар. – Смерть последует».

Вскоре Далинар стоял, выпрямившись и сцепив руки за спиной, и слушал, как Навани совещается с Рушу, одной из холинских ученых. Неподалеку от него Адолин изучал кусок белого камня, найденный на полу. Вероятно, камень выломали из орнамента, обрамлявшего окно, а потом использовали, чтобы написать глифы.

«Спину прямо, голову выше, – приказал себе Далинар, – даже если тебе хочется взять и рухнуть в то кресло». Вождю такое непозволительно. У вождя все под контролем. И не важно, если на самом деле он ощущает, что не контролирует ничего.

Особенно – если так».

– Ах! – воскликнула Рушу, юная ревнительница с длинными ресницами и губками бантиком. – Только гляньте на эти неуклюжие линии! Симметрия ошибочна. Тот, кто это сделал, неопытен в рисовании глифов. Еще чуть-чуть – и «смерть» была бы неправильной… она слишком похожа на «сломанный». И смысл расплывчатый. «Смерть последует»? Или «следуй за смертью»? Или «шестьдесят два дня смерти» и так далее? Глифы неточны.

– Рушу, просто скопируй это, – велела Навани. – И ни с кем не обсуждай того, что видела.

– Даже с вами? – отрешенно поинтересовалась Рушу, не переставая писать.

Вздохнув, Навани подошла к Далинару и Адолину.

– Девочка и впрямь хороша в своем деле, – негромко проговорила она, – но временами делается немного забывчивой. В любом случае она разбирается в письме лучше всех остальных. Это одна из многих областей, которые ее интересуют.

Далинар кивнул, сдерживая свои страхи.

– Зачем кому-то могло понадобиться такое? – спросил Адолин, отшвыривая камень. – Это что, скрытая угроза?

– Нет, – бросил Далинар.

Навани посмотрела ему в глаза.

– Рушу, – приказала она. – Оставь нас на минутку.

Женщина поначалу не ответила, но быстро удалилась. Когда она открыла дверь, снаружи показались члены Четвертого моста во главе с мрачным капитаном Каладином. Он сопроводил Навани домой, потом вернулся и обнаружил это – после чего немедленно послал людей проверить, что с Навани, и привести ее назад.

Он явно считал своим личным упущением то, что кто-то пробрался в комнату Далинара, пока великий князь спал. Холин взмахом руки велел капитану войти.

Каладин тотчас же подчинился – Далинар понадеялся, что бывший мостовик не заметил, как Адолин стиснул зубы при виде его. Князь сражался с осколочником-паршенди, когда Каладин и Адолин столкнулись на поле боя, но ему рассказали об их перепалке. Его сыну точно не понравилось известие о том, что этот темноглазый мостовик был поставлен во главе Кобальтовой гвардии.

– Сэр, – заговорил Каладин, приблизившись. – Мне стыдно. Неделю на посту – и уже подвел вас.

– Ты подчинился приказу, капитан, – сказал Далинар.

– Мне было приказано беречь вас, сэр, – возразил Каладин звенящим от ярости голосом. – Я должен был выставить часовых у каждой двери в ваших покоях, а не только у входа в них.

– Капитан, в будущем мы будем внимательнее, – отетил Далинар. – Твой предшественник всегда выставлял часовых так же, как и ты, и раньше этого было достаточно.

– Сэр, то были другие времена, – пробурчал Каладин, окидывая комнату взглядом прищуренных глаз. Он пригляделся к окну, слишком маленькому, чтобы кто-то мог забраться внутрь. – Я по-прежнему не понимаю, как злоумышленник мог оказаться в комнате. Стражи ничего не слышали.

Далинар изучающе взглянул на молодого солдата с покрытым шрамами мрачным лицом.

«Почему, – подумал великий князь, – я так доверяю этому человеку?»

Он понимал, что оснований для этого нет, но за многие годы научился доверять своему чутью – как солдат и как генерал. Что-то внутри его требовало довериться Каладину, и он подчинился этому требованию.

– Пустяк, – отмахнулся Далинар.

Каладин бросил на него резкий взгляд.

– Не слишком беспокойся из-за того, что кто-то сумел сюда пробраться, чтобы оставить каракули на стене, – продолжил Далинар. – Просто в будущем будь осторожнее. Свободен. – Он кивнул Каладину, который с неохотой удалился и закрыл за собой дверь.

Подошел Адолин. Юноша с копной непокорных волос был таким же высоким, как и Далинар. Иногда великий князь об этом забывал. Казалось, совсем недавно Адолин был бойким мальчишкой с деревянным мечом.

– Ты сказал, что проснулся и увидел это, – проговорила Навани. – И что не видел и не слышал, как кто-то рисовал на твоей стене.

Далинар кивнул.

– Почему же, – продолжила она, – у меня вдруг возникло отчетливое ощущение, что ты знаешь, откуда взялась эта надпись?

– Я точно не знаю, кто ее оставил, но знаю, что она означает.

– И что же? – требовательно спросила Навани.

– Что у нас осталось очень мало времени. Разошли приказ, потом отправляйся к великим князьям и устрой собрание. Они захотят поговорить со мной.

«Грядет Буря бурь…»

Шестьдесят два дня. Слишком мало времени.

Но похоже, это все, что у него есть.