Дело рисковой вдовы - Эрл Стенли Гарднер

– Хорошо, – сказал Мейсон, – приходите в любое время.Спросите Деллу Стрит, это моя секретарша. Я ее предупрежу, так что она вас незаставит ждать в приемной. Взгляните ко мне, и я вас познакомлю с главойдетективного агентства, которое выполняет для меня кое-какую работу.

– Договорились, мистер Мейсон. Большое спасибо.

Полицейские, входившие в подсобное помещение, возвратилисьобратно в кабинет. Дункан захлопнул дверь, задвинул засовы и со злостью набрална диске необходимую комбинацию. На лице его не было и следа улыбки. Сержантвынул из кармана рулон клейкой ленты, оторвал от нее два кусочка, нацарапал наних свое имя и запечатал дверь.

– Я требую, чтобы никто больше не входил туда, пока непридет судебный исполнитель, – сказал он. – Вам ясно, мистер Дункан?

– Конечно ясно, черт побери! – взорвался Дункан. – Выопечатали мое рабочее место, да еще заявляете, что я не могу к немуприближаться. К тому же там не все в порядке. Уже сейчас я вижу, что не хватаетдевяти с половиной тысяч долларов. Вы ведь обещали, что произведете полнуюопись содержимого сейфа. Почему же вы не сделали этого?

– Потому что там слишком много разных бумаг, нам пришлось быпровозиться с ними до самого утра. Я ведь опечатал дверь, и если вы считаете,что этого мало, поставлю еще и охрану. Тогда все останется в полнойсохранности. Согласны?

– Хорошо, – проворчал Дункан, догадавшись, что все равноничего не добьется.

– Мистер Дункан, а что это за девять с половиной тысячдолларов, которые по вашим словам, должны были быть уплачены сегодня вечером?Это ведь могло послужить мотивом для убийства.

Дункан мрачно посмотрел на стоявшего в дверях кабинетаМейсона и ответил:

– Я пока воздержусь от заявлений. Давайте осмотрим стол.

– Я сделаю это сам, – сказал сержант. – Вас всех прошудержаться в стороне. – Он открыл нижний ящик стола и воскликнул: – Вот вашидевять с половиной тысяч долларов, мистер Дункан!

Тот рванулся было вперед, но рука сержанта решительноуперлась ему в грудь.

– Не торопитесь, мистер Дункан, я не хочу, чтобы вы дочего-либо дотрагивались.

Он извлек деньги из ящика и стал медленно пересчитыватьбанкноты. По мере того, как они ложились на стол, лицо Дункана постепеннорасплывалось в улыбке. Однако когда счет перевалил за шесть тысяч, его улыбкастала увядать, а глаза с беспокойством следили за тающей пачкой в рукахсержанта. Когда полицейский закончил подсчет, губы Дункана снова были плотносжаты.

– Семь тысяч пятьсот, – объявил сержант. – Не хватает двухтысяч до той суммы, которую вы назвали, мистер Дункан.

– Вы осмотрели еще не весь стол. Может быть, что-нибудь естьв других ящиках?

– Сомневаюсь, – заметил полицейский. – Грэйб ведь сидел застолом, когда его убили. Кто-то заплатил ему большую сумму денег, и он,очевидно, просто не успел положить их в сейф.

Сержант задумался.

– Ведь он не собирался оставлять их в столе. Таким образом,тот, кто уплатил ему эти деньги, может быть последним человеком, который виделГрэйба живым. Хотел бы я знать, кто это был.

– Я не знаю, кто уплатил эти деньги, – сказал Дункан,тщательно избегая взгляда Мейсона.

– Но, наверное, догадываетесь, кто именно мог заплатить их,не так ли?

– Ничего такого, о чем я мог бы сейчас сообщить, я не знаю,– сказал Дункан. – В конце концов, это мое личное дело.

Перкинс прокашлялся, привлекая к себе внимание, и осторожносказал:

– Когда мы только поднялись на борт и Мейсон ничего не зналоб убийстве, у них с Дунканом состоялся разговор о каких-то долговых расписках.Мне кажется, что они при этом упомянули сумму в семь с половиной тысячдолларов.

Сержант резко повернулся к адвокату:

– Это вы уплатили эти деньги?

– Не думаю, чтобы мне хотелось что-нибудь добавить к ужесказанному мистером Дунканом, – небрежным тоном заявил Мейсон. – Мне кажется,что вряд ли следует смешивать семь с половиной тысяч долларов, имеющихся вналичии, с недостачей, составляющей девять с половиной тысяч.

– Вот значит как вы хотите помочь нам разобраться в фактах,– проворчал сержант.

– Понимайте это, как вам будет угодно, – спокойно ответилМейсон.

– Но вы находились здесь, когда был обнаружен труп, –заметил сержант.

Адвокат извлек из кармана портсигар, достал оттуда сигарету,щелкнул зажигалкой, не спеша прикурил и сказал:

– Нет, господин сержант. Меня здесь не было. Я сидел вприемной. Дверь, отделяющая меня от убитого, была заперта. Более того, еслисчитать, что я пришел сюда для уплаты семи с половиной тысяч долларов, и этасумма действительно оказалась уплаченной, то логично было бы предположить, чтотаким образом мое дело было сделано и мне незачем было бы оставаться на корабле– я бы ушел. А уж если бы я убил Сэма Грэйба, чтобы завладеть чем-то, то врядли разумно предполагать, что я подбросил в ящик семь с половиной тысячдолларов, а после этого уселся ждать, пока труп оживет.

Сержант пристально уставился на Мейсона.

– Не нравится мне эта история, – сказал он.

– Мне тоже никогда не нравились дела об убийствах, –согласился адвокат.

Мэрилин Смит хихикнула. Сержант со злостью сказал:

– Я приказываю вам не покидать корабль без моего разрешения.

– Вы хотите сказать, – спросил Мейсон, – что берете на себяответственность посадить меня под арест на судне, которое в настоящий моментнаходится за пределами двенадцатимильной зоны?

– Я хотел сказать только то, что сказал, – разозлилсясержант. – Вы не должны покидать корабль, пока я вам не разрешу. И я несобираюсь обсуждать с вами свои полномочия.

В этот момент в приемную торопливо вошел полицейский,которого отправили на поиски женщины в серебристом платье.

– Господин сержант, эта женщина где-то прячется.

– Прячется? – воскликнул сержант. – О чем ты говоришь?

– Ее нет в очереди тех, с кого снимают показания, господинсержант. И не было никого, подходящего под описание, как сказал мне офицер застолом. Но кое-кто из опрошенных помнит, что видел ее на борту, и некоторыесумели даже подробно описать эту женщину. Ее видели уже после нашего прибытия,так что она не могла покинуть корабль. А два человека сообщили, что видели этуженщину сидящей за столиком в баре. Она разговаривала вот с этим господином.

Палец полицейского уперся Мейсону в грудь.