Три смерти Ивана Громака - Сергей Иванович Бортников

Ваня, двадцать два… А это, как известно, перебор…

– В каком смысле?

– В самом прямом, – пожал плечами капитан, – как в знаменитой карточной игре, называть которую в местах не столь отдалённых «очком» небезопасно для здоровья. Короче, наша Шура – тебе не по зубам. Не твоего полёта птица, понял?

– Это почему же? – насупился Громак.

– Высокое начальство на неё давно глазом косит – и то облом за обломом… Понял?

– Не очень…

– Мал ты ещё, – потрепал Ивана по плечу командир и посоветовал: – Повоюй немного. Наберись опыта. У тебя всё впереди.

– А если…

– Никаких если, товарищ младший сержант… Сказал ведь – родственные души. Я, ты, она… Шурка с двенадцати лет в Красной армии. Сначала воспитанницей была, затем курсантом танкового училища…

– Правда? – не поверил Иван.

– Истинная правда, – подтвердил Владимир. – Она на фронте с первого дня войны.

– Совсем как я… Вот почему «родственные души»! – догадался Громак.

– Точно. Мы с землячкой ещё с Воронежского фронта, с Курской дуги идём плечом к плечу. Она – мой боевой товарищ, а с товарищами… того… нельзя ни при каких обстоятельствах. Усёк?

– Так точно. Спасибо за науку, товарищ капитан.

– Не за что…

– Но, может, я всё-таки попытаюсь? – неожиданно даже для себя спросил Иван.

Подгорбунский тяжело вздохнул:

– Ох, и упрямый же ты козак! По-дружески советую: не стоит. Лучше я тебя как-нибудь с Машей познакомлю.

– Кто такая? – заинтересовался Громак.

– Лучшая подруга моей Анечки.

– Какой ещё Анечки? – не понял Иван.

– Ну всё-то ему знать нужно… – неизвестно кому пожаловался капитан, но всё же снизошёл до объяснения: – Они в банно-прачечном отряде вместе служат. Здесь, неподалёку…

– Договорились! – обрадовался Громак, но тут же наткнулся на строгий взгляд командира, который предупредил его негромко, но значительно:

– Только смотри – без шуток. Чтоб всё по-серьёзному, по-мужски.

26

Со своей ненаглядной – Анной Беляковой – Владимир Подгорбунский, тогда ещё не Герой Советского Союза и даже не капитан РККА, познакомился восемь месяцев тому назад – в кузове грузового автомобиля, в котором он возвращался в свою часть из госпиталя после очередного и не самого тяжёлого ранения.

Аня же стояла на обочине дороги и пыталась поймать попутку, чтобы добраться в только что освобождённый город Сумы.

Водитель остановил машину, Подгорбунский протянул руку и фактически затянул девчонку на борт.

Та окинула строгим взглядом своего случайного попутчика и сразу же обнаружила разошедшийся шов на его маскировочном халате. За что немедля сделала офицеру замечание! Мол, непорядочек!

Владимир, как ни странно, ничуть не рассердился. Напротив – сразу же проникся глубочайшим уважением к не терпящей беспорядка красотке. Уступил ей «козырное» место – на запаске – и пообещал устранить все замеченные недостатки.

Мол, сделаю, – и моментально доложу… Либо лично, либо в письме. Только черкни мне имя, фамилию и номер части.

– Мне пишут нечасто, – отрезала строптивица. – И имя моё не упоминают! А стоим мы между Верхней и Нижней Сыроваткой[41].

И попутчица, когда автомобиль в очередной раз притормозил, спрыгнула с кузова, чтобы исчезнуть в неизвестном направлении.

Проводив так понравившуюся ему незнакомку взглядом, Подгорбунский тяжело вздохнул. Неужели он потерпел фиаско?

Ага… Не был бы Владимир гением разведки!

Вернувшись с очередного задания, Володя быстро установил, как сейчас сказали бы, персональные данные приглянувшейся девицы и место её службы: 74-й отдельный банно-прачечный отряд.

С тех пор каждую свободную минутку он старался находиться рядом с любимой. И даже пообещал её подругам, что «в честь дружбы с Аней станет Героем Советского Союза». Те только рассмеялись в ответ: «Ну, какой ты герой? Портки с дырой!»

Однако держать слово Подгорбунский, как мы уже знаем, умел. И уже в начале весны 1944-го явился в, как он говорил, «бабское подразделение» с Золотой Звездой на своей широкой груди.

Останавливаться на достигнутом он, между прочим, не собирался!

Ни в бою, ни в карьере, ни в личной жизни.

– Выходи за меня замуж! – Владимир широко улыбнулся и… вдруг встал на колени перед всем строем.

Анечка, ясное дело, согласилась.

Но свадьбу они сыграют…

Стоп! Не будем опять торопить события.

27

Сладки юношеские грёзы!

Девушка мечты заходит в солдатскую палатку, выбирает именно ЕГО из нескольких десятков мирно посапывающих солдат, берёт за руку и уводит на залитую ярким утренним солнцем лесную поляну…

Чёрт, да это вовсе не сон!

– Тс-с, – прикладывает указательный палец к губам прекрасная фея, а в «миру» – капитан Самусенко.

«Что, забыл о нашем уговоре?» – спрашивают её горящие глаза.

«Я думал, вы шутите… насчёт наловить ещё», – так же, по междушевной линии связи, молча отвечает Громак.

«Какие шутки, боец? Бегом в воду! Начальство одобрило нашу затею!»

Иван быстренько выволок из кустов трофейный защитный костюм (как будто знал, что он ещё пригодится!) и следом за Александрой пошёл к воде, над которой висел густой молочный пар.

– Ты с Володей давно знаком? – включает звук, немного повышая голос, Самусенко, чем окончательно развеивает его утренние иллюзии.

– Нет. Чуть больше месяца.

– И как он тебе? – неожиданно спрашивает Александра.

– Отличный мужик, – убеждённо отвечает Иван. – Порядочный. Мы с ним, между прочим, – родственные души. Оба рано остались без отцов, беспризорничали, бродяжничали… В общем, пережили трудное детство.

– Я тоже.

Громак не видит лица девушки, но понимает, что сейчас на нём нет улыбки. Не зная, что сказать, он растерянно мямлит:

– Догадываюсь…

– Сам-то давно на фронте? – интересуется Самусенко.

– С первого дня. С двадцать второго июня сорок первого года.

– Выходит, по идее ты тоже не чужой для нас человек, – задумчиво роняет Александра.

Иван по-прежнему чувствует себя не в своей тарелке, поэтому произносит только:

– Так точно…

– А где служил?

– Сначала на корабле «Красный Кавказ». Как и ты – воспитанником.

– Наводил справки? – в глазах Самусенко загораются весёлые огоньки.

– Естественно… – пожимает плечами Громак и торопливо возвращается к теме своей военной службы: – Затем в первой штурмовой комсомольской… Между прочим, не одного гада в рукопашной положил… Под Смоленском, там мы брали высоту, которую удерживало зверьё, погубившее Зою Космодемьянскую…

Девушка остановилась и внимательно посмотрела на Ивана. Потом сказала:

– Я с её братом на фронте пару раз пересекалась. Саша его звать. Александр. Наш парень, танкист, закончил училище в Ульяновске.

– Вот как? А я и не знал…

– Да. Он на «КВ» воюет. Что означает «Клим Ворошилов»…

– Не учи учёного… – сердито буркнул Иван.

Но Самусенко не обратила на это внимание и продолжала:

– Отличная, между прочим, машина. Немецкие снаряды от её брони отскакивают, как горох от стенки.

– В курсе… – солидно откликнулся Громак. – Только вот, как говорят сведущие люди,