Будни и праздники адского чиновника. Свиток 1 - Налия Рубцова

Когда они вышли из таверны, у Чжана Сяо было ощущение, что у него вместо головы колокольчик — так ней было пусто и звонко. Ведь сначала он хлебнул какой-то адской выпивки, затем съел пару горьких пилюль, протянутых ему адским чиновником — «от этого всё опьянение как рукой снимет!!», а потом принялся писать жалобу во Дворец Золотого Цилиня. Который располагается в аду. В Первом Аду. Всего их десять. Боги, как это вообще можно осознать и не сойти с ума?! Он ощутил себя листком дерева, которого подхватил своенравный ветер и куда-то несёт. В какой-то мере так оно и было, учитывая, что этот адский чиновник умел управлять ветром…

— Вот и пришли, — радостно сказал Инь Фэй. — Место, где я работаю.

Они стояли перед огромными воротами, украшенными золотым цилинем. За ним было видно несколько богато украшенных зданий, действительно больше похожих на дворцы, чем на строения управы.

— Огромное, — сказал Чжан Сяо, когда обрёл дар речи.

— Внутри ещё больше, чем снаружи, дорогой соратник. Ну что, вперёд? — Инь Фэй нервно обмахивался веером.

— Чего-то боишься? — спросил Чжан Сяо.

— Цун Мин опять будет меня ругать, — признался Инь Фэй. — Она мной всегда недовольна.

«Интересно, почему», — подумал Чжан Сяо, входя через ворота вслед за адским чиновником. Как и снаружи, внутри царило великолепие, перемешанное с кошмаром. В лабиринте статуй, дворцов и галерей ходили и летали чудовища в человеческой одежде; почти все тащили в руках груды свитков, кто-то визгливо ругался, стоя в длинной очереди. В приоткрытую дверь одного из «дворцов» Чжан Сяо увидел настоящего дракона, свернувшегося рядом со столом и занёсшего когтистую лапу с печатью над каким-то документом. Инь Фэй уверенно вёл его по этому казавшемуся хаотичным лабиринту, после чего они вошли в небольшое здание, поднялись по лестнице и остановились в дверей.

— Это кабинет Цун Мин. Дальше ты сам. Главное, помни, что я тебе говорил, — сказал он Чжану Сяо. — Удачи.

Чжан Сяо кивнул. Он не доверял этому демону — как можно доверять оборотню, который способен запросто скопировать чьё угодно лицо?! — но всё же доверился. И сейчас очень надеялся, что это доверие окупится.

Он вошёл. Стен комнаты не было видно за набитыми свитками шкафами, а за столом в центре сидела женщина. Если верить адскому чиновнику — та самая небожительница, что управляла бумажными марионетками в Лошадином Броде. В это трудно было поверить: в ней не было ничего от прекрасной небожительницы — ни роскошного наряда, ни сияющих драгоценностей, ни заоблачной красоты. Обычная женщина с лицом строгим, не красивым и не дурным, в высокой шапке чиновника с поблёскивающим золотым цилинем, и в чёрных одеяниях учёной. Когда они с учителем Шанем отправлялись в город, чтобы купить бумаги и туши, Чжан Сяо видел городских богачек, куда больше похожих на небесных фей.

Он низко поклонился. Может быть, эта небожительница и не была прекрасной, но она была, наверное, самой знатной персоной, с которыми ему приходилось говорить. Цун Мин склонила голову, сложив руки у груди — чисто символический поклон.

— Садитесь, — сказала она, указывая на стул перед собой. — Я должна вас известить, что ваш договор с нами истёк. Обе стороны полностью выполнили свои обязательства и теперь от них свободны, — она подняла со стола свёрток, и тот, развернувшись сам собой, повис в воздухе. Чжан Сяо узнал заключённый договор и отпечаток собственного пальца внизу. — Если у вас есть жалобы, подавайте их в Нефритовые Врата в установленном порядке, — свиток сам собой свернулся и исчез во вспышке пламени, — Этот договор считаем завершённым и исчерпанным. — Но у Дворца Золотого Цилиня к вам есть вопросы. Ваш меч, Тяньгоу, — в руках у небожительницы появилась призрачная копия Небесного Пса, — относится к опасным артефактам, которыми не должны обладать смертные. Вы должны рассказать, откуда он у вас.

Чжан Сяо сжал кулаки, зная, что небожительница этого не видит. Они забрали его меч, а теперь разговаривают с ним, как с преступником. Видимо, не врали ярмарочные сказочники, рассказывая о продажности и несправедливости адских чиновников! Но Инь Фэй сказал — «Не выказывай гнева, это бесполезно». И Чжан Сяо ответил так спокойно, как мог:

— Тяньгоу явился ко мне в облике пса на кладбище Лисьего Поместья и стал моим защитником. Когда я беру его в руки, то наши души соединяются, и я овладеваю умением сражаться на мечах, которым не обладаю в обычное время.

— Вы знаете историю этого меча?

— Нет. Он не общается со мной словами, как человек. Лишь отзвуками эмоций.

И сейчас Тяньгоу был очень, очень зол. Был бы он на месте Чжана Сяо — давно бы запустил в бесстрастное лицо Цун Мин чайником.

— Когда-то Тяньгоу принадлежал одному из светлейших небожителей, убийце демонов и герою по имени Гуан Сянь. Но он покончил жизнь самоубийством, перерезав себе горло этим мечом. С тех пор дух его меча, прежде отважный и бесстрашный, превратился в злобного демона, уничтожающего разум всякого, кто им овладеет. Я прочитала свиток вашей судьбы, юноша Чжан; хоть вы и обучены грамоте, что необычно для человека столь низкого происхождения, вас никогда не обучали Пути Дао. Иными словами, настоящее чудо, что Тяньгоу подчинялся вам. Однако Дворец Цилиня не может оставить столь опасную вещь в руках смертного, — призрачное изображение меча исчезло. Из шкафа сам собой выплыл свиток и развернулся перед Чжаном Сяо. — Законы Небесного Императора, том сто восьмой, статья тысяча двести сорок вторая. Таким образом, прежде чем вы будете возвращены в Срединный мир, ваш меч будет изъят…

Дверь кабинета распахнулись.

— Госпожа Цун! — Инь Фэй влетел в кабинет вместе с порывом ветра и упал на колени, распластавшись по земле в поклоне. — Прошу простить за вмешательство, но дело срочное! Мне только что поступила жалоба!! Отправив этого юношу обратно в Срединный Мир, мы нарушили главный из законов Адской Канцелярии!

Бесстрастное лицо Цун Мин умудрилось выразить крайнюю степень раздражения, при этом оставшись неподвижным. Инь Фэй вскочил и с низким поклоном протянул свиток — тот самый, который Чжан Сяо написал в таверне буквально под диктовку Инь Фэя.

Цун Мин принялась неторопливо его изучать. Затем кивнула. Свиток с написанным на нём законом свернулся сам собой и улетел на своё место в шкафу.

— Поскольку лишение оружия перед лицом опасности также считается причинением вреда смертному, жалоба могла бы быть правомерной. Однако у нас нет весомых доказательств, что сын гончара, Чжан Сяо действительно проклят, а его столкновения с нечистью не являлись просто трагической случайностью. Также