Сад принцессы Сульдрун - Джек Холбрук Вэнс

дерзости. Тем не менее Казмира они раздражали; ответы чародея – точные формулировки, содержавшие минимальное количество информации, – испытывали терпение короля.

Казмир спросил спокойно и невыразительно:

– Как вам, вероятно, известно, наши берега блокированы Тройсинетом. Не могли бы вы предложить какой-нибудь способ снять эту блокаду?

Шимрод немного подумал.

– Учитывая все обстоятельства, простейший способ – заключить мир.

– Несомненно! – Казмир погладил бороду: странный народ эти волшебники! – Я предпочел бы способ, который способствовал бы интересам Лионесса, даже если его нельзя назвать простейшим.

– Вам пришлось бы противопоставить блокаде превосходящие силы.

– Разумеется. Но в этом и состоит сущность проблемы. Я подумываю о том, чтобы привлечь ска в качестве союзников, и хотел бы, чтобы вы предсказали последствия такого решения.

Шимрод с улыбкой покачал головой:

– Ваше величество, иные чародеи способны предсказывать будущее, но я не вхожу в их избранный круг. Выражая свое мнение как обычный человек, руководствующийся здравым смыслом, я порекомендовал бы не принимать такое решение. Ска – народ, переживший десять тысяч лет сплошных лишений и бед; более суровых людей трудно себе представить. Подобно вам, они стремятся господствовать над Старейшими островами. Если вы пригласите их захватить Лир и предоставите им базы, они никогда не покинут Лионесс. Хотя бы это, по меньшей мере, очевидно.

Казмир слегка прищурился: ему редко приходилось сталкиваться с такой самоуверенностью. Тем не менее он рассудил, что энергичная манера выражаться свидетельствовала в какой-то степени об откровенности; человек, пытающийся изворачиваться и лгать, никогда не выражается ясно и просто. Король спросил нарочито бесстрастным тоном:

– А что вам известно о замке Тинцин-Фюраль?

– Я никогда там не был. Говорят, Тинцин-Фюраль – неприступная крепость; но вам, разумеется, это уже известно.

Король Казмир сухо кивнул:

– Я слышал также, что своей неприступностью этот замок отчасти обязан волшебству.

– По этому поводу ничего не могу сказать. Тинцин-Фюраль строил ученик чародея, Уго Голиас, желавший править долиной Эвандера в полной независимости от синдиков Исса.

– Каким же образом Карфилиот приобрел эту крепость?

– В этом отношении могу только повторить дошедшие до меня слухи.

Нетерпеливым жестом Казмир пригласил Шимрода продолжать.

– Происхождение самого Карфилиота сомнительно, – сказал Шимрод. – Вполне возможно, что он сын волшебника Тамурелло от ведьмы Десмёи. Тем не менее об этом никто почти ничего не знает, кроме того что в один прекрасный день Десмёя исчезла и в тот же день исчез Уго Голиас вместе со всем своим гарнизоном – так, будто их черти взяли, – и замок пустовал, пока не прибыл с вооруженным отрядом Карфилиот, вступивший во владение.

– Похоже на то, что он тоже чародей.

– Не думаю. Чародей вел бы себя по-другому.

– Значит, вы знакомы с Карфилиотом?

– Нет, не знаком. Никогда с ним не встречался.

– И все же возникает впечатление, что вам хорошо известны его биография и характер.

– Волшебники сплетничают не меньше других – особенно если речь идет о таком отъявленном мерзавце, как Карфилиот.

Король Казмир потянул шнур звонка. В гостиную зашли два лакея, аккуратно расставившие на столе вино, орехи и сладости. Казмир уселся напротив Шимрода. Налив вино в два бокала, он протянул один из них волшебнику.

– Ваше величество, примите мои наилучшие пожелания, – вежливо поднял бокал Шимрод.

Казмир сидел, глядя в пылающий камин. Он задумчиво произнес:

– Шимрод, мои устремления, скорее всего, ни для кого не секрет. Волшебник – такой, как вы, – мог бы оказать мне неоценимую помощь. И проявления моей благодарности соответствовали бы вашему вкладу.

Вращая бокал с вином, Шимрод наблюдал за тем, как кружилась темная жидкость.

– Король Даота Одри сделал такое же предложение чародею Тамурелло. Король Айвар Эксцельсус просил о помощи Нумика. Все они получили отказ: волшебники не решились нарушить великий эдикт Мургена, в не меньшей степени распространяющийся и на меня.

– Ба! – отрезал король Казмир. – Неужели власть Мургена так велика?

– В этом отношении – да.

Казмир буркнул:

– Тем не менее в разговоре со мной вы не скрываете свои мнения.

– Такие же рекомендации вы могли бы получить от любого разумного человека.

Король внезапно вскочил на ноги и бросил на стол кошель:

– Вот плата за ваши услуги.

Шимрод вывернул кошель наизнанку – из него выкатились пять маленьких золотых крон. Кроны превратились в пять золотых бабочек; бабочки вспорхнули и принялись кружиться по гостиной. Пять бабочек раздвоились – теперь над головой короля кружились десять золотых насекомых, потом двадцать, пятьдесят, сто. Все они одновременно посыпались на стол, где теперь лежало сто золотых монет.

Шимрод взял пять монет, положил их обратно в кошель, а кошель засунул в сумку на поясе:

– Благодарю, ваше величество.

Чародей поклонился и вышел из гостиной.

Одо, герцог Фолизский, ехал в сопровождении отряда всадников на север через Троаг – безотрадную череду утесов и пропастей – в Южную Ульфляндию мимо Кауль-Бокаха, где стены ущелья сходились так тесно, что три лошади не могли пройти бок о бок.

Вереница небольших водопадов ниспадала в теснину и становилась южным притоком реки Эвандер; дальше дорога продолжалась на север, вдоль ручья. Впереди высился грандиозный пик – Зуб Хроноса, также известный под наименованием Так-Тор. С горы по ущелью спускался северный приток Эвандера; два горных ручья сливались, после чего река текла между Так-Тором и утесом, служившим опорой замку Тинцин-Фюраль.

Герцог Одо объявил о своем прибытии у ворот; его провели по зигзагообразно поднимающейся дороге во владения Фода Карфилиота.

Через два дня Одо покинул владения Карфилиота и вернулся тем же путем в столицу Лионесса. Он спешился во дворе Арсенала, стряхнул пыль с плаща и тут же отправился на аудиенцию к королю Казмиру.

Хайдион, вечно полнившийся слухами, сразу оживился: предстояло посещение важного гостя, достопримечательного повелителя сотни тайн, Фода Карфилиота из Тинцин-Фюраля.

Глава 7

Сульдрун сидела в оранжерее с фрейлинами-фаворитками: Лией, дочерью Тандре, герцога Сондбехара, и Твиссани, дочерью графа Мерса. Лия уже была наслышана о Карфилиоте:

– Он высокий и сильный, гордый, как полубог! Говорят, его взор завораживает!

– Надо полагать, внушительный мужчина, – отозвалась Твиссани, и обе девушки покосились на Сульдрун, постукивавшую пальцами по коленям.

– Внушительные мужчины слишком много о себе думают, – заметила принцесса. – Все, что они умеют, – отдавать приказы, а потом жаловаться, что их не исполняют.

– Но о нем столько рассказывают! – живо возразила Лия. – Моя собственная швея слышала, как сплетничала леди Педрейя. Похоже на то, что Фод Карфилиот – исключительно романтичный персонаж. Каждый вечер он сидит в высокой башне и тоскует, глядя на звезды.

– Тоскует? О чем?

– О любви.

– И какая надменная дева обрекла его на такие страдания?

– Здесь-то и зарыта собака.