Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов

тешат разум, нежели твои обозы с подарками. Люди, те, что с тобой пришли, пусть возвращаются домой, а ты под моим присмотром здесь побудешь. – Ямых изменился в лице. – Эй, вы! И вы, что рядом! Схватить его! – выставив на Роху свой тощий палец, заорал он вдруг.

Закрайники накинулись на Роху гуртом и, разоружив, крепко вцепились ему в плечи и руки.

– Что ты делаешь, Ямых? Законы нарушаешь! Возможно ли так поступать с посланцем, дары тебе привезшем? Когда об этом узнают в Иле, придут в твой дом с войной!

– Законы! – усмехнулся в ответ правитель. – Я здесь единственный закон! И не узнают! В обмен на жизни тех, которых отпущу, ты объявишь им, что возвращаться в Иль с ними не желаешь. Что выбор твой таков и что ты по собственной воле с нами остаешься. А коль не сделаешь так, как велю, так мы убьем всех тех, что там внизу остались. Собак пещерных, которых не кормили мы уже три дня, на твой обоз натравим. Вот будет утешение мне! Тебя истемникам мы отдадим, живым иль мертвым ― тебе решать.

– Одумайся пока не поздно, – попытался Роха воззвать к разуму правителя.

– Пока соберется Иль войной на меня идти, все уж будет решено! Война сама уже в ваши ворота постучится. Подумай, пока есть немного времени. Связать его!

Посланника Иля подтащили к прялке, торчащей из потолка в центре Гнезда. Притянув свисающий вниз и скрученный в нить кончик пряжи, слуги принялись ловко спутывать им руки и ноги Рохи. Прялка зловеще заскрипела. Роху бросили на пол.

Рассвело.

– Ну что решил, посланник Иля? А то, быть может, напрасно я жду и время мне напасть на твой обоз? Так я распоряжусь немедленно!

– Отпусти людей. Пусть возвращаются домой. Я остаюсь, – ответил Роха.

– Мудро! – повеселел правитель. – Теперь я вижу, что передо мной тот, с кем можно иметь дело.

Они спустились к обозу. И Роха обратился к своим спутникам.

– Что слышим мы? – негодовал рыжебородый Туро. – Ты остаешься здесь? А нам велишь одним возвращаться? Что скажем мы людям? Царю? Что бросил Роха Иль, его с младенчества вскормивший и принявший в свой дом как дитя родное? Что сказал бы на это воспитавший тебя как сына Мастеровой? Ты забыл о нем?

– Вскормили? В семью приняли меня? Всегда я чувствовал себя чужим среди вас. Когда колокольчики звенели на детских ножках, мне, ребенку, до слез обидно было, что у меня нет его. Той простой, но заветной вещи, что есть у всех других, но не у меня! Не понимал тогда, чем я хуже других, в чем провинился. И чтобы быть как все вы, привязывал к своей ноге из глины колокольчик. Старательно его я мастерил. Своими детскими ручонками тайно подкладывал гончару вместе с горшками в обжиг. Затем привязывал к ноге тесемкой, но тщетно было все, колокольчик не звенел, а лишь глухо шаркал и в конце концов ломался на кусочки. Обиду эту я с детства ношу в себе. Что же до Мастерового… Так нет его давно, известно всем, пропал.

– Так знай, изменник ты! Предатель! Изгоем быть тебе! И лучше отцу твоему не узнать сего позора!

После этих слов обоз, скрипя колесами, тронулся в обратный путь.

– Я чуть не прослезился, услышав твой рассказ, – похлопал правитель Роху по плечу. – Забудь о них и не держи на меня обид, теперь ты один из нас, – проскулил Ямых. – Хоть здесь нет колокольчиков, но если хочешь, мы сделаем его для тебя из золота или железа, носи, на свою радость.

– Когда же истемники придут за мной?– спросил Роха.

– Скоро, не успеет луна дважды обернуть свой лик, как будут они здесь. Уже освободились лазы. Пока их собаки охраняют, чтобы не пробрался кто чужой в них. Вообще, мой друг… я буду называть тебя так, ты не против? Наше время пришло! Ты правильный сделал выбор. – Глаза Ямыха снова вылезли из орбит, показались фиолетовые прожилины на краях век. – Ведь сделал, правда?

– Мне нет пути назад, – ответил ему посланник.

– Несказанно повезло тебе! Выбран-то ты! Ты хоть это понимаешь?! – И правитель пророчески задрал костлявый палец вверх. ― Ты ― тот, кто первым среди всех нас войдет в новые миры, а мы уж за тобою. Истемники и мы вот. Немного будет нас. И ты уж про меня там не забудь. Ведь это ж я рассказал тебе обо всем. – И Ямых снова заглянул Рохе в глаза; взгляд его был пустым и суетливым.

– Где конь мой? Я его не видел среди обозных лошадей, – забеспокоился Роха.

– С ним все в порядке, накормлен и в загон поставлен, но он тебе не нужен больше: там, куда идти назначено тебе, нет конюшен.

Закончился день, в котором Роха был причислен к предателям.

Ночь выдалась тихой. В темноте слышался ровный храп. Роха лежал с закрытыми глазами, он думал и выжидал. Возможность побега, как он понимал, была для него ничтожной. Наверняка кто-то из слуг Ямыха был приставлен приглядывать за ним. Вряд ли ему удастся проскользнуть незамеченным.

«Наверняка и внизу были охранявшие выход, – рассуждал про себя Роха. – И наконец пещерные собаки. Этих подземных тварей могли запросто выпустить этой ночью…»

Встреча с ними и вовсе сводила шансы побега к нулю.

«Только добраться бы до Иля, вырваться теперь, когда обоз ушел, хоть с боем. Предупредить…»

Ведь предчувствовал старый царь опасность, для этого он втайне Роху наставлял, перед тем как в Закрай его отправить.

– Никто не должен знать о моих подозрениях, – говорил он воспитаннику Мастерового, – лишь ты. Гляди и слушай там.

Побег

Конечно же Роху разоружили. А ведь в эту ночь меч ему бы очень пригодился. Роха делал вид, что спит. Храп, тяжелый, громкий, доносящийся со всех сторон, ему был здесь в подмогу, но Роха не спешил действовать.

И вот кто-то уже склонился над ним, еще мгновение ― и этот «кто-то» потянулся к посланнику. Роха, не открывая глаз, резким движением схватил чужую руку, а затем быстро вцепился склонившемуся человеку в горло. Тот потерял равновесие и завалился на бок. Роха сжимал чужое горло так, чтобы сквозь него едва проскальзывали воздушные струйки, и теперь контролировал каждое движение поверженного тела. Глаза быстро привыкли к темноте, посланник пригляделся. Снизу, сморщившись, на него смотрел Ив. Да, да это был он.

– Что тебе надо?– не убирая руки от горла, спрашивал его Роха.

– Я пришел… я пришел… – прохрипел молодой закрайник.

Посланник убрал руку с его горла.

– Я