Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова

стало ясно: его мы видели ночью в объятиях Людмилы. Теперь я могла хорошо его рассмотреть. Лет тридцати, может, чуть больше. Высокий, полноватый, длинные волосы, бородка клинышком. Правильные черты лица и роскошная улыбка, в чем мы смогли убедиться, когда в ответ на наше приветствие он широко улыбнулся. Отличная реклама мастерам стоматологии. И все-таки он вызывал антипатию. Вряд ли на меня повлиял тот факт, что у него роман с чужой женой. Какое мне дело до чужих романов? Видимо, это было одно из тех чувств, что объяснению не поддаются.

– Вы художник? – принялась трещать я. – Как здорово! Я и не знала, что здесь художник живет.

– Снял дом на лето, – охотно ответил он, на время отложив кисти. – Места здесь изумительные.

– Это верно. А вы очень талантливы, прекрасная работа. У вас тут есть картины? Хотелось бы посмотреть. Кстати, меня Елена зовут, это – Вадим.

– Иван, – ответил он и добавил, чуть помедлив: – Плетнев.

Фамилия оказалась знакомой, что в тот момент было очень кстати.

– Иван Плетнев? – ахнула я. – Я видела ваши работы зимой, на выставке «Новые имена».

– Интересуетесь живописью? – Он вновь одарил нас улыбкой. – Буду рад показать вам свои картины. Часа через два планирую быть дома. Заходите. – Он объяснил, как его найти, а мы заверили, что непременно заглянем.

– Кажется, день неплохо начался, – заметила я, когда мы отошли на некоторое расстояние.

– Тебе нравятся типы вроде этого? – удивился Вадим. – По-моему, он похож на краковскую колбасу. Физиономия, по которой так и тянет врезать.

– Почему краковская?

– Я ее терпеть не могу.

– Зато улыбка голливудской звезды.

– Успокой душу, скажи, что он тебе не нравится.

– Он мне не нравится. Зато нравится Людмиле.

– И на хрена нам художник?

– Пока не знаю. Кстати, как дела у твоей девушки?

– Ты которую имеешь в виду? – удивился он.

– Я знакома только с одной. Кристина, кажется.

– А это точно я вас знакомил?

– Точно.

– Наверное, это было давно. Никакой Кристины я не помню.

– Жаль, она была симпатичной.

– Нынешняя не хуже.

– Ты влюблен?

– Честно? Не очень. Но я ей благодарен, потому что именно она указала мне на сокращение популяций ежей в нашем регионе. – Я взглянула укоризненно, а он вздохнул: – Тебя не волнует их бедственное положение?

– Даже не знаю. Ты, случаем, не на них свои деньги тратишь?

– Угадала. Поддерживаю их материально. Их, а еще дятлов. Они мне тоже симпатичны.

– Чем?

– Всегда делом заняты.

Тему ежей и дятлов пришлось оставить, мы подошли к дому, где жила тетка Светлова и до недавнего времени жил он сам.

Двухэтажный коттедж из белого кирпича выглядел достойно, хотя богатством не поражал. На этой улице дома были попроще. Калитка приоткрыта, чем мы и воспользовались. Уже собирались подняться на крыльцо, когда из-за дома появилась женщина в цветастом переднике с корзинкой яблок в руках.

– Вам кого? – спросила она и нахмурилась.

Отправляясь сюда, мы имели два плана, которых следовало придерживаться в зависимости от обстоятельств. Я начала с плана «а».

– Здравствуйте, вы тетя Игоря? Он дома?

– Нет. А… зачем он вам?

– Мы познакомились в начале лета, когда приезжали сюда с друзьями, разговорились… потом еще несколько раз встречались. Интересный парень, ваш племянник… Передайте ему…

– Ничего я ему не передам, – отрезала тетка, звали ее, кстати, Светлана Николаевна. Взгляд ее сделался подозрительным, и она спросила с раздражением: – Вы к кому приехали?

– К Ключниковым. Павел Аркадьевич наш близкий друг.

Имя нашего клиента произвело впечатление.

– Гоша с его дочкой дружбу водит. Вам что ж, Павел Аркадьевич ничего не сказал?

– Нет. А что случилось?

– Гоша дома не живет. Пойдемте в сад, – вдруг предложила она, – хоть присядем.

В саду оказалась беседка, мы устроились за пластиковым столом, стулья были складные, на вид хлипкие, Вадим, прежде чем сесть, свой стул проверил, но все равно держался опасливо.

– Значит, Гоша ушел из дома? – заохала я. – Но почему?

– Кто его знает. С ним не так-то легко… Вон соседка мне завидует, мол, денежки гребу лопатой. А ответственность, а нервы? Кое-кто болтает, что я за парнем плохо смотрела. Клевета. Но не могу же я двадцать четыре часа за ним ходить? У меня свои дела есть… и вообще…

– Что все-таки случилось? Вы поссорились и он ушел?

– Ничего подобного. С какой стати нам ссориться… у него свои дела, у меня свои… – Тут она, видимо, сообразила, с обликом заботливой родственницы эти слова никак не вяжутся, и вздохнула: – Я только попросила его в своей комнате убрать, слуг у нас нет. Он взрослый парень, и кровать заправить в состоянии. И посуду помыть.

– В этом возрасте молодые люди очень обидчивы, – залепетала я.

– Уж такой обидчивый, куда деваться! – всплеснула Светлана руками. – Слова не скажи. Дверью хлопнул и ушел. Дома не ночевал. Обычно под утро, но все же приходил. А здесь встала – его нет, и постель застелена. Сплошные нервы.

– И что, он так и не появился?

– Появлялся. Пожрать приходил. Видно, следил, когда я уйду. Придет, все из холодильника вытащит, грязную посуду в мойку побросает и опять шляться.

– То есть дома он не ночевал, а днем приходил? Где же он был ночью?

– Вот уж не знаю. Я думала, у кого-то из его подружек, но родители у всех люди приличные, вряд ли бы потерпели такое.

– И вы не пытались его найти?

– Потакать его капризам у меня желания нет. Должен его кто-то воспитывать. Моя сестра не очень-то с этим справлялась.

– Вы имеете в виду маму Игоря?

– А кого еще? И из мужа ее воспитатель тоже не ахти. Разбаловали парня хуже некуда. А потом раз – и мне подкинули.

– Они ведь, кажется, погибли?

– Да, царство им небесное, – торопливо перекрестилась она.

– И оставили вполне приличные деньги, – заметил Вадим, дотоле молчавший. Как видно, Светлана действовала ему на нервы, вот он и не сдержался.

– Деньги?! – ахнула она и даже подпрыгнула, так ее разбирало. – Все мне эти деньги в нос тычут, только и слышу: деньги, деньги… Соседи все иззавидовались, тебе, говорят, что теперь не жить, ты – богатейка. Мне, что ли, эти деньги оставили? Они Гошины.

– Простите Вадима, он ничего такого в виду не имел… – засюсюкала я. – Мы же понимаем, вы бы взяли к себе мальчика в любом случае…

– Взяла бы… куда деваться. Другой-то родни у него нет. Но это, знаете ли, труд… с чужим ребенком. И он никак не оплачивается. Все эти деньги на Гошу и идут. Ест как слон, только успевай готовить. А одежда? А оплата мобильного, Интернет, наконец?

– За все