Фея белой магии - Анна Ольховская

Татьяна встала с шезлонга и пошла навстречу любимой троице. Но их заметила не только она, отошедшие уже довольно далеко геи остановились и, глядя на Хали с нескрываемым вожделением, зашушукались.

Обломитесь, ребятки, этот экземпляр вам не по зубам. Впрочем, вот по зубам от него как раз получить и можно, стоит только предложить развлечься. Хали говорил, что подобные предложения поступали и продолжают поступать, несмотря на его совсем не джентльменское поведение по отношению к этим ребяткам.

– И где же вы были так долго? – Татьяна с нежностью прижала к себе замурзанных детей. – Я уже успела соскучиться. Уходили на полчасика, а бродили где-то гораздо дольше.

– Мам, мам, мы такую суперскую водную горку нашли! – возбужденно затараторил Денька. – Высокая, широкая, с загогулинами, с нее можно втроем съезжать на такой круглой резиновой лодке!

– Ух и накатались мы! – поддержала восторг брата Лелька. – И папа с нами катался! А еще разные тетки хотели в нашу лодку влезть, но мы их не пустили!

– Молодцы мои! – Татьяна расцеловала детей и с нарочитым возмущением посмотрела на мужа: – И почему же, интересно, в вашу лодку лезли разные тетки?

– А ты что, предпочла бы какую-нибудь одну? – мурлыкнул тот.

– Еще чего не хватало!

– А лезли они потому, что лодка наша была четырехместная, а нас трое. Но мы выстояли и ждем награды! Особенно я, как основной объект покушений.

– На что же покушались, интересно? Неужели на самое дорогое? – ужаснулась Татьяна. – И детей не постеснялись?

– Фу, Тания, ну и мысли у тебя! Покушались на мой моральный облик.

– Ну, если на моральный…

– Но награды я все равно жду. – Хали подмигнул, подхватил детей под мышки и направился в сторону отеля. – Догоняй нас, мамуля, мы уж-ж-жасно проголодались!

Татьяна вернулась к шезлонгу, собрала вещи и, делая вид, что не замечает засуетившейся парочки, последовала за семьей.

По дороге еще раз набрала Анютин номер. И снова в ухо занудили длинные гудки. Странно. Неужели она так перегрузилась новыми впечатлениями, что для друзей в памяти места не осталось?

От тяжкого выбора – обидеться на подругу или нет? – Татьяну отвлекла ежевечерняя отмывка детей от песка и соленой воды. Купаться вместе, как раньше, Лелька и Денька теперь отказывались категорически – они ведь уже большие, стыдно!

И теперь сына отстирывал папа, а дочку – мама.

Где-то часа через полтора семейство Салимов вошло в отельный ресторан. Идти куда-то еще без Майоровых не хотелось, а здесь даже столик уже был любимый, который возле окна.

Потом рассаживались, потом заказывали ужин, потом дети затеяли возню, папа следил, чтобы их возня не досаждала окружающим, а Татьяна едва сдерживала смех, пряча лицо в ладонях.

А попробуйте удержаться от хохота при виде двух чучел в огромных солнцезащитных очках, которые появились в ресторане минут через десять после Салимов. Люсик и Казик, похоже, решили, что так они смогут остаться неузнанными и не привлекут к себе внимания. Вечером. В ресторане. В солнцезащитных очках размером с блюдце. Ну да, ну да.

К счастью, свободных столиков рядом с Салимами не нашлось, и яхтовладельцы расположились довольно далеко.

– Тания, ты что хихикаешь? – За ужином решили общаться на арабском, папин и мамин родные языки являлись в семье государственными и пользовались равными правами, на них говорили по очереди.

Разумеется, когда рядом были, к примеру, Майоровы, то общались только на русском языке.

– Ты только резко не поворачивайся, – вполголоса ответила Татьяна, – незаметно посмотри вон в тот угол. Видишь двух клоунов?

– В очках которые?

– Они самые.

– И что? Ну, глупо выглядят, но, может, там такие лица с перепою, что просто людей стесняются.

– Нет, все гораздо серьезнее, – произнесла Татьяна угрожающим шепотом, но не удержалась и тихонько прихрюкнула: – За нами следят!

– Кто, мама, кто? – мгновенно оживились дети. – Шпионы?

– Да.

– Остин Пауэрс – международный человек-загадка? – Денька чуть не свалился со стула от возбуждения. – А где он?

– Почти. Но – тс-с-с! Не будем обращать на них внимания, а то они поймут, что замечены. Тем более что уже принесли вкуснятину.

– Тания, ты серьезно? – вполголоса поинтересовался Хали, когда дети отвлеклись на еду.

– Абсолютно. Эта мадам выслеживает Майорова, которого видела с нами.

– Откуда ты знаешь?

– А она приставала ко мне на пляже. Я ее, естественно, отправила, но тетка не угомонилась и решила выследить Алексея самостоятельно.

– А зачем он ей?

– Хочет купить его на свой день рождения.

– Забавно посмотреть на их беседу, – хмыкнул Хали. – А кстати, какие новости от Анны?

– Никаких. – Голос Татьяны повел себя совершенно оппортунистически, и за краткий миг, понадобившийся для произнесения семи букв, сдал хозяйку со всем ее беспокойством.

– Эй, эй, ты чего? – Хали с беспокойством смотрел на внезапно задрожавшие губы жены, на налившиеся слезами глаза. – В чем дело? С Никой проблема?

– Я не знаю. – Татьяна попыталась улыбнуться, но получившаяся гримаса напугала привлеченных именем подружки детей.

– Мамочка! – всхлипнула Лелька. – Ты что, плачешь, да? Ника заболела?

– Лейла, – наклонился к дочке Хали, – не обращай внимания, мама просто заказала себе очень горькое блюдо, вот ее немножко и перекосило. Помнишь, что было с твоим братом, когда он откусил перец чили?

– Ой, да! – Девчушка захихикала. – Денька тогда так орал! И прыгал, как обезьяна!

– Сама ты обезьяна! – не остался в долгу брат.

– А еще он выбежал во двор, плюхнулся в бассейн и хотел его выпить! А папа еле успел его вытащить!

– Ничего я не хотел!

Все, дети отвлеклись всерьез и надолго. До рукоприкладства, то есть пинков и щипков, они в присутствии родителей не дойдут, а все остальное терпимо. К тому же официант принес выбранный десерт – творожное суфле с фруктами.

Теперь можно было поговорить.

– Тания, – Хали нежно погладил руку жены, – что случилось?

– Анюта до сих пор не позвонила.

– Ну, сама набери.

– Не отвечает, длинные гудки.

– Значит, где-то телефон забыла.

– Я тоже так думала, но, понимаешь, на Анюту это не похоже – знать, что мы волнуемся за Нику, и не позвонить. Там что-то не так. Неужели с Никой? – Слезы, скажу я вам, штука совершенно неуправляемая.