Прекрасная бунтарка - Лесли Мэримонт

— Как, скажи на милость, мне ее поддерживать, если предполагается, что я ничего не знаю?

— Вот увидите, миссис Мей, она вам скажет. Обязательно скажет, как только придет в себя. Просто дайте ей немного времени.

— А что мне еще остается? Насколько я поняла, ее красавчик Стивен пока тоже ни о чем не знает?

— Нет. Он уже уехал, а она только что узнала наверняка.

— Ну никогда его нет рядом, когда он ей больше всего нужен!

— Увы, миссис Мей, боюсь, тут уж ничего не поделаешь. Но его можно заставить хотя бы поддерживать ее финансово. Это уже кое-что. По крайней мере, у Патти хоть с деньгами проблем не будет и она сможет растить ребенка, не разрываясь между ним и работой.

— Это конечно. Но ведь Пат никогда не охотилась за деньгами Стивена. Ты же знаешь, она не из таких. Она любит его и мечтает, чтобы и он ее тоже полюбил.

— Да. Она всегда была неисправимо романтична. Жила в выдуманном мире с воображаемым прекрасным принцем. А теперь вынуждена в одночасье спуститься с небес на землю.

Миссис Мей печально покачала головой.

— Я давно боялась чего-нибудь в этом роде. Если сейчас этот тип ее бросит, она же просто не выдержит!

— Выдержит, миссис Мей, — убежденно произнесла Стейси. — Патрисия со всем справится. Это только кажется, что она у нас хрупкий цветочек. На самом деле она очень даже сильная. Вот увидите, вы еще будете гордиться ею!

— Да я и так горжусь! — пылко воскликнула миссис Мей. — И всегда гордилась. Ей и тобой. Вы обе очень хорошие девочки!

— В этом-то вся и беда, — мрачно заметила Стейси. — Не будь Патрисия такой хорошей девочкой, у нее было бы меньше проблем.

— Стейси, ты же не думаешь…

— Нет-нет, миссис Мей, что вы! Она ни за что не станет избавляться от ребенка, чего бы там этот Стивен от нее ни потребовал.

Миссис Мей потрясенно уставилась на подругу внучки.

— Стейси, неужели он будет пытаться отговорить ее родить малыша?

Та пожала плечами.

— Вполне вероятно. История-то нередкая.

— Но она так любит его! Если он будет настаивать, вдруг она согласится, уступит ему? Ты же знаешь, влюбленная женщина вполне может натворить то, о чем впоследствии горько пожалеет.

— Если он попробует уговорить ее прервать беременность, жалеть придется ему! — отрезала Стейси. — Пат никогда ему этого не простит! Впрочем, миссис Мей, не стоит волноваться заранее. В любом случае ему еще ничего не известно. Понимаете?

Миссис Мей кивнула и подумала: ну почему эти девочки, такие умные и сообразительные во всем остальном, оказываются безмозглыми дурочками, когда дело касается реакции их близких? Ну как Пат могла подумать, что бабушка будет стыдиться ее беременности?

— Миссис Мей, ну пожалуйста, не плачьте! — вскричала Стейси, заметив, что на глаза почтенной леди навернулись слезы. — Вот увидите, с Патти все будет хорошо. Даже не сомневайтесь!

Миссис Мей вымучила из себя дрожащую улыбку.

— Надеюсь, дорогая моя, от души надеюсь.

— Она же такая сильная, наша Патрисия. И упрямая. Стивен ни за что не уговорит ее сделать то, чего она не хочет. Не надо плакать, а то у вас покраснеют глаза, и когда Патрисия вернется, то сразу решит, что я ее выдала. И тогда плакать придется уже мне.

Миссис Мей снова улыбнулась.

— Хорошо, дорогая моя, ты меня уговорила. Считай, я уже успокоилась. Поцелуй-ка меня на прощание и беги посмотри, что там малыши наверху делают, а то они что-то подозрительно притихли. А мне пора. Патрисия вернется, а я где-то шастаю. Приготовлю ей чего-нибудь повкуснее. Детке теперь надо хорошо питаться.

Расставшись со Стейси, миссис Мей побрела домой, глубоко погрузившись в невеселые мысли. Ну как можно хранить спокойствие, когда твоя любимая девочка страдает! А в том, что Патрисия очень страдает, миссис Мей ничуть не сомневалась.

Оставалось одно — ждать. Терпение и вера, вот единственное лекарство. Терпения миссис Мей было не занимать, да и в Патрисию она верила всей душой. Проблема заключалась в другом.

В том, что она ничуть не верила в Стивена Лоуберри.

Повесив трубку, Стивен так и остался сидеть у телефона, хмуро глядя в стену. Что-то разладилось. Что-то пошло не так. Он чувствовал это с тех самых пор, как расстался с Патрисией.

Она изменилась, стала совсем другой. Даже по телефону с ним толком поговорить не хотела. Каждый вечер обрывала разговор под каким-нибудь смешным, явно надуманным предлогом. То у нее голова болит, то подруга в гости пришла, то непременно хочет посмотреть по телевизору какую-нибудь глупую передачу. Сегодня, например, сослалась на то, что обещала вместо ушедшей в гости бабушки сходить к соседке, которая уехала на три дня, и покормить ее канареек.

Канареек, чтоб их кошки съели! Как будто вредные твари не могли пяти минут подождать!

Кроме того, о предстоящей поездке в Финляндию Патрисия теперь отзывалась без малейшего энтузиазма. Сегодня даже сказала, что скорее всего не сможет поехать. У них в школе, видите ли, родительский бал, и она должна помочь с его организацией. Ведь он, правда же, не будет возражать, если она не поедет с ним?

А когда Стивен заявил, что возражать будет, и еще как, завздыхала и пробормотала, что, конечно, постарается, но пусть он все-таки особо не рассчитывает. А там и вовсе оборвала разговор. И даже не сказала на прощание, что любит его, как говорила обычно. Что же с ней такое творится?

Наверное, решил Стивен по зрелом размышлении, я наломал дров в прошлое свидание. Вел себя слишком бесцеремонно и напористо. Напугал бедняжку до полусмерти.

Он покачал головой. Да на самом деле не надо ему никаких африканских страстей, никакого бурного и безудержного секса! Ну как Патрисия не поймет, что для него самое главное — быть рядом с ней, видеть ее, наслаждаться ее обществом?

Надо бы ей перезвонить, высказаться начистоту, заверить, что любит ее. Еще ведь совсем не поздно!

Однако трубку сняла миссис Мей. Стивен растерялся, но лишь на мгновение: разве он уже не знал в глубине души, что Патрисия солгала ему?

— Миссис Мей, это Стивен Лоуберри. Могу я поговорить с вашей внучкой?

— Нет, не можете! — отрезала та. — Я вам не позволю и дальше действовать ей на нервы. Она и так по вашей милости сама не своя.

— Что? Но я ведь ничем ее не обидел, ничем не оскорбил. И почему она сама не своя, да еще по моей милости? Ничего не понимаю! Что у вас там происходит?

— Бабушка-а! — услышал он на заднем плане страдальческий голос Патрисии. — Ну зачем ты? Ты же обещала! Не следовало мне вообще ничего тебе говорить!

— Пат, все равно он рано или поздно должен это узнать. И лучше рано, чем поздно. С какой стати ты его так бережешь? Почему ты должна в одиночку нести эту ношу?