Нецензурные заметки Евгения Сивкова о российском консалтинге - Евгений Сивков

Поэтому мой вам совет: отправляя в страну, где английский не является коренным языком, постарайтесь освоить буквально несколько ходовых фраз на местном наречии. Иногда даже обычные «спасибо», «здравствуйте», «сколько стоит», «как пройти» на арабском, турецком или немецком делают настоящие чудеса. Вам улыбаются в ответ, подсказывают, помогают. Поверьте, старание иностранца произнести несколько слов на родном языке аборигенов – настоящий ключ к установлению сердечного согласия. А ещё можете угостить их шоколадкой. Если же ситуация требует установления более тесных контактов (например, с хозяином снимаемых апартаментов) – не поскупитесь на более серьёзный комплимент. Нарядная бутылка водки, баночка икры – вас надолго запомнят.

Даже отправляя на отдых, не стоит забывать о налогах. Итак, вы как подобает современному человеку, приобрели электронный билет. Как при этом можно отчитаться по расходам на командировку? В соответствии с приказом Министерства транспорта РФ № 117 от 18.05.2010 квитанция к авиабилету признаётся бланком строгой отчётности. Требуйте её выдачи от сотрудников авиакомпании. Также к бланкам строго отчётности отнесены кассовый чек, выдаваемый при покупке билета, платёжное поручение.

Обращаю ваше внимание и на такое обстоятельство: при оплате авиабилета по безналичному расчёту из кассы организации следует использовать счёт 50.3 «Денежные документы». А НДС может быть предъявлен к вычету уже с момента такой оплаты билета. Так что можно не дожидаться момента предоставления командированным сотрудником авансового отчёта.

Если вы хотите получить счёт-фактуру к электронному билету – нужно обратиться с запросом к перевозчику. Но пока у наших налоговиков отсутствует единый подход к решению вопроса: можно ли подобные документы (завизированные электронной подписью) принимать к учёту.

Ждём, пока законодатель прояснит эту проблему. И продолжаем летать в дальние страны и отдалённые уголки нашей необъятной страны.

Российсиая фемида в очередной раз приступила н закручиванию гаек. Объектами пристального внимания судебных органов на этот раз стали предприниматели. Поводом для разъяснения Верховного Суда РФ нижестоящим судам принципов применения права стала утрата силы ст. 159.4 Уголовного кодекса РФ, которая произошла 12 июня. Высший судебный орган России указал на то, что теперь в отношении предпринимателей, к которым применялась ст. 159.4 «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности», следует применять ст. 159 «Мошенничество». Что из этого следует? Для бизнесменов – ничего хорошего.

Перед нами как раз та ситуация, когда общая норма устанавливает более строгое наказание, чем специальная: верхняя граница наказания в виде лишения свободы по ст. 159.4 была пять лет, а по обычному мошенничеству – уже десять. Кроме того, по специальной (отменённой) статье такой квалифицирующий (отягчающий ответственность) признак, как размер ущерба – тоже был мягче, чем по общеуголовной норме: по ст. 159.4 крупный размер начинался с только шести миллионов рублей, а по ст. 159 – уже с одного миллиона.

Почему была отменена относительно мягкая статья и бизнесменов теперь снова начнут привлекать по статье более жёсткой? Законодатель принял во внимание толкование Конституционного суда РФ, который посчитал, что введение отдельного привилегированного состава для бизнесменов является нарушением ключевого принципа равенства граждан перед законом, закреплённого в Конституции.

Напомню, что ст. 159.4 была введена в действие в краткую эпоху потепления отношений между государством и бизнесом, которая случилась в президентство Дмитрия Медведева. Именно тогда был введён мораторий на применение к предпринимателям такой меры пресечения, как содержание под стражей, тогда же была объявлена бизнес-амнистия (на практике, правда, власть ограничилась освобождением из-под стражи всего нескольких десятков человек, хотя инициаторы амнистии планировали выпустить на волю порядка 100 тысяч осуждённых и обвиняемых).

А ещё в президентство Дмитрия Медведева планировалось широко применять к осуждённым бизнесменам такое наказание, как общественные работы. Но дело в том, что применение такого более гуманного наказания требует вложения в пенитенциарную систему больших средств: нужно построить порядка 30 исправительных центра по всей России. А это примерно 2,5 млрд, рублей в ценах 2012 года. Понятно, что в разгар кризиса никто не будет тратить такие средства для облегчения участи осуждённых.

Венцом тогдашней гуманизации законодательства как раз стала отдельная статья для мошенников-бизнесменов. Что будет теперь? Можно ли обойти запрет, введённый Конституционным судом на установление отдельного правила для предпринимателей?

Для начала напомню, что в соответствии с п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса РФ предпринимательской деятельностью признаётся: «Самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в установленном законом порядке».

Обратите внимание на выражение «на свой риск». То есть законодатель относит бизнес к рисковым видам деятельности. И риск этот заключается, в том числе и в более строгой ответственности. Но дело в том, что здесь идёт речь о таком виде юридической ответственности, как гражданско-правовая, а вовсе не уголовная.

То есть предприниматель обязан возмещать своим контрагентам ущерб, причинённый неисполнением (ненадлежащим исполнением) договорных обязательств независимо от наличия вины (умысла либо неосторожности). Освобождает от такой ответственности только наличие непреодолимой силы (форс-мажорных обстоятельств).

То есть: нарушил положения договора – обязан возместить ущерб. В этом нет твоей вины? Никого не волнует, ты знал, на что шёл, когда принял решение заняться бизнесом, ты постоянно рискуешь. Но если произошёл форс-мажор (например, стихийное бедствие) – тогда тебе повезло.

С уголовной ответственностью всё по-другому. Здесь наказание без вины – в принципе невозможно (см. ст. 5 Уголовного кодекса РФ). И вина эта в форме умысла либо неосторожности (по ст. 159 – только в форме прямого умысла) должна быть доказана стороной уголовного преследования. То есть гражданско-правовая и уголовная ответственность строятся на совершенно различных принципах. Но когда на практике к бизнесменам начинают применять ст. 159 – регулярно возникают ситуации, когда людей привлекают (а потом ещё и дают реальные сроки) по факту причинения вреда, например, задержка с выплатой по банковскому кредиту.

Скорее всего, ужесточение уголовной ответственности за совершение экономических преступлений стало результатом стараний силового лобби в федеральных органах власти. Следственный комитет берёт реванш за потери ряда компетенций во времена либеральной оттепели середины нулевых (например, лишение права возбуждать дела по налоговым преступлениям). И такое закручивание гаек на фоне кризисных явлений – очевидно популистский ход. Рядовому избирателю государство демонстрирует свою решимость пополнить казну за счёт борьбы с предпринимательской вольницей. Масштабы репрессий против бизнес-сообщества в современной России носят устрашающий характер: за последние десять лет к уголовной ответственности за экономические преступления было привлечено порядка 3-х млн. человек. Это – каждый шестой бизнесмен страны. При этом порядка 20 % от общего числа привлечённых к уголовной ответственности предпринимателей получают наказания в виде реального лишения свободы. Теперь, когда предпринимательская небрежность может быть приравнена к обычному мошенничеству, бизнесмены могут сесть уже на 10 лет.