Двор чудес - Мишель Зевако

— Я и не думал, но мне повезло. Надо сказать, когда я прискакал в Фонтенбло, то ничего уже не соображал: такая скачка меня всего разбила. У первого дома я слез с коня и огляделся. Никого не было. Я постучался в один крестьянский дом и спросил, как учил меня Лантене, не видали ли они дворянина по имени шевалье де Рагастен, не знают ли, где он живет. Мне сказали, чтоб я спрашивал во дворце, и захлопнули дверь. Должно быть, испугались меня… Я стоял, как дурак, не зная куда деваться, и тут из соседнего дома вышла женщина…

— Женщина?

— Женщина в мужской одежде. Красивая, насколько я разглядел. Она мне сказала: «Я слышала, что вы ищете господина де Рагастена».

Я на всякий случай спросил: «А вы кто, сударыня?»

Она только пожала плечами и опять спросила: «Так вы его ищете?»

«Ищу, — ответил я. — И дело очень спешное».

«Так поезжайте на Дровяную улицу около дворца, — сказала она, — и остановитесь у трактира «Великий Карл».

— С этими словами она вдруг исчезла, — завершил рассказ Кокардэр, — а я пришпорил несчастного коня, чтобы он напрягся из последних сил.

Манфред невольно подумал о Мадлен Феррон. Кто же еще, кроме Мадлен, мог интересоваться шевалье де Рагастеном, которого в Фонтенбло никто не знал?

«Неужто эта женщина — наш добрый гений?» — думал он.

Словно два призрака, пролетели они через Мелен. За городом сделали часовой привал — иначе лошади не доскакали бы до Парижа.

Каждый конь получил полную меру овса из седельной сумки, а Кокардэр заодно съел кусок говядины с двумя большими ломтями хлеба. Манфред же только немного промочил горло.

Потом всадники опять вскочили в седло и помчались тем же аллюром. Около двух часов ночи они достигли ворот Парижа.

— Какой же я дурень! — огорченно воскликнул Манфред. — Ворота-то заперты! Как я мог про это забыть!

— Ворота отпирают в пять часов, — сказал Кокардэр, — а дело назначено только на семь…

Манфред нетерпеливо подпрыгивал, держа коня под уздцы, и вдруг решился.

— Пошли, — сказал он Кокардэру.

Он постучался в калитку, устроенную рядом с главными воротами. Через несколько секунд солдат отворил.

— Друг, — сказал Манфред, — у меня срочная депеша к вашему сержанту.

— Проходите, — отозвался солдат.

Они прошли через комнату с низкими сводами и вошли в другую, побольше — собственно караульную.

Манфред тут же увидел, где в ней дверь на улицу и подал знак Кокардэру.

Тот подошел к двери.

— А вот и сержант, — сказал солдат.

— Чего вам надо? — спросил начальник караула.

— Сказать, что мне немедленно нужно в Париж, — ответил Манфред, краем глаза посматривая на Кокардэра.

— В такой час в Париж не въезжают, — сурово возразил сержант. — Взять обоих!

— Давай сюда! — крикнул в этот момент Кокардэр, настежь распахнув дверь и ринувшись на улицу.

Сержант понял, что его надули, и попытался загородить дорогу Манфреду, но тот ударом кулака отбросил его на несколько шагов и тоже выскочил.

Через мгновение послышались аркебузные выстрелы — это караульные пару раз пальнули им вслед для очистки совести.

Час спустя Манфред с Кокардэром были во Дворе чудес.

— Сейчас три часа, — сказал Кокардэр. — До шести я посплю, а то от меня никакого толку не будет.

— Спи спокойно, я тебя разбужу.

И Манфред пошел в жилище, которое занимал Лантене, где укрывались Жюли и Авет — жена и дочь Этьена Доле.

Увидев друга, Лантене радостно вскрикнул и стиснул его в объятиях. Глазами он указал ему на плачущих несчастных женщин.

— Так его все-таки осудили! — воскликнул Манфред.

— Но еще не все потеряно, — возразил Лантене. — Мы его выручим!

— Непременно!

— Сударь, сударь! — запричитала Авет, молитвенно сложив руки. — Бедный отец!

Жюли как будто ничего не видела и не слышала.

— Мы решимся на невозможное! — воскликнул Манфред.

— Пошли со мной, — сказал ему Лантене.

Они вышли.

— Сердце разрывается, глядя на их слезы! — сказал Лантене. — Пойдем, я покажу тебе, как я распорядился, чтобы мы действовали заодно.

Воры Двора чудес готовили оружие для задуманного дела.

Манфред и Лантене подошли к Консьержери.

— Где будет казнь? — спросил Манфред.

— Сейчас. Смотри, вот Консьержери. Его вывезут через эту дверь. Пойдем там, где его повезут.

Они перешли мост, повернули сразу направо и через несколько шагов вышли на Гревскую площадь.

В самой середине площади несколько человек занимались необычной работой: как будто строили высокую квадратную башню.

Тщательно, методично они накладывали друг на друга большие вязанки дров.

Ряд поленьев — ряд хвороста, еще ряд поленьев — еще ряд хвороста, и так далее… Это кубическое сооружение выкладывалось вокруг высокого квадратного столба, глубоко врытого в землю.

Эти рабочие были помощниками палача, а возводили они костер.

— Так здесь его и сожгут? — спросил Манфред.

— Как видишь, — ответил Лантене. — Теперь пошли.

Он привел друга к въезду на мост.

— Мы встанем здесь, — сказал Лантене. — Все условлено: как только его ввезут на мост, мы нападем на охрану. Будь там хоть пятьсот человек, мы своего добьемся. Отобьем осужденного и укроемся во Дворе чудес. Что скажешь?

— Вроде другого ничего и не придумаешь. Наверняка все получится.

— Думаешь?

— Уверен!

— Ох, если бы так, друг! Наша с тобой задача — добраться до Доле, не глядя, что происходит вокруг. Теперь я начинаю верить, что у нас получится — а то ведь сомневался! Мне казалось, никто из людей на это не пойдет. Да что тебе сказать? Я до того дошел, что думал — и ты не поспеешь вовремя!

— А я поспел! — улыбнулся Манфред в ответ.

Суд над Этьеном Доле продолжался шесть дней и завершился накануне в полдень. Обязанности обвинителя исполнял Матье Орри. Председателем суда был Этьен Фей, при нем состояло несколько заседателей.

Этьен Доле, стоя перед судом со связанными за спиной руками, внимательно слушал, что говорили обвинитель Орри и судья Фей. Время от времени он оборачивался к толпе зрителей и искал глазами человека, следившего за всеми перипетиями процесса. То был Лантене, уже впадавший в отчаянье. Ведь обвиняемого каждый день приводили в зал суда через потайной ход, который вел прямо в Консьержери. Следовательно, во время процесса похитить Доле не было никакой возможности.