Полюбить Джоконду - Анастасия Соловьева

Саша расхохотался:

— Ты про деньги спросила?

— Спросить-то спросила… Но такие суммы, видимо, вне его компетенции. Будет, наверное, наверху узнавать, а вечером скажет.

— Ты ему пока с мобильника не звони.

— Почему?

— Пока он твоего номера не знает, мы можем свободно поддерживать связь.

— Со связью ничего не выйдет. Номер в ближайшее время я ему должна сообщить.

— Тогда давай сейчас договоримся.

— О чем?

— О следующей встрече.

— Саш, а это не опасно?

— Ну… будем надеяться… Давай завтра.

— Нет, завтра воскресенье. По идее, надо в гнездышке торчать.

— Тогда послезавтра. В «Блюзе», без четверти три. Как в прошлый раз.

— Договорились.

— Я тебя целую.

Я отключила телефон и медленно зашагала по улице Гиляровского. Вдыхая морозный, пропахший бензином воздух, думала не о Карташове, не о Гришке — о Саше… Целую тебя… Интересно как. Поверхностно, как за столиком ресторана, или робко и нежно, как тогда у портрета? А может, смело и призывно, как сегодня утром? Я была согласна на любой поцелуй, только чтоб он был настоящим, только бы не было между нами расстояния, только бы…

Люди редко бывают удовлетворены своими реальными обстоятельствами. Еще месяц назад я чувствовала себя несчастной, но по-другому. Тогда мое несчастье ощущалось тягостно-беспросветным, теперь оно было мучительно-сладким, радующим и изматывающим. Оно было главным содержанием моей жизни. А Карташов и его поручения так… побочная линия, которая скоро изживет себя. Очень скоро, наверное, сразу как вернемся из Альп. Сашина детективша разведает, что к чему… И можно начать новую жизнь, без страха, лжи и фальши. В новой жизни все будет интересно, красиво и целесообразно. Сообразно с целью. Гармонично. Только вот когда это будет?

…На неубранном столе стояла недопитая бутылка. Водки в ней, однако, сильно поубавилось. Должно быть, Гришка хотел снять стресс. Испытанное средство не подвело и на этот раз: он отключился… А когда проснется, неприятного осадка не останется и в помине. Будет легче дышать.

Я поставила под кушетку небрежно скинутые Гришкины ботинки и стала убирать со стола.

Мы с Гришкой разыгрываем счастливую пару, блефуем. А все же и в блефовую жизнь безжалостной рукой вторгается реализм. Женщина покупает продукты, готовит, убирает со стола, а мужчина пьет водку и храпит на кушетке. Он привык вести себя так с женой и теперь действует автоматически, по раз и навсегда выработанным правилам. И я тоже автоматически: если посуда грязная, надо ее вымыть, пол подмести, ботинки поставить в прихожую. Неужели Светка не дала ему с собой тапочек?

Зазвонил телефон.

— В понедельник деньги получишь, — прогудел в трубку Карташов. — Подъедешь ко мне в двенадцать.

— Ладно, подъеду.

— Как там этот придурок?

— Допил почти всю водку и спит.

— Козел, блин!

— Вот и представь, каково мне! А ты еще деньги давать не хочешь. — Я пошла в атаку.

— Да я-то что? Мое дело теперь маленькое!

— Как это маленькое? А чье ж это дело?

— Да ты ж видала его! Интеллигента очкастого! И зачем этот лох только ему сдался? Не поймешь!

— Долго мне его еще стеречь-то?

— Да я почем знаю?! Но как чего прояснится, сразу сообщу.

Ну что ж, выходит даже неплохо. В понедельник минут двадцать мне хватит на разговор с Карташовым, дальше полтора часа займут магазины, и к трем я успею в «Блюз». Это в понедельник. Весь вторник будет посвящен сборам, а в среду с утра — пойдет новый отсчет времени.

В аэропорту я с интересом рассматривала Сашиных друзей. Макара, экстравагантного мужика — хозяина «Мебель-эксклюзив», его жену, сильно накрашенную брюнетку, с гладкой прической, в изысканном жакете из палевой каракульчи и с большим черным ридикюлем, благоухающего туалетной водой старшего менеджера фирмы Губанова и его спутницу — девушку блестящую в прямом и переносном смысле. Она была очень молодой, высокой и, безусловно, престижной. Ее шелковистые, свободно падающие на плечи волосы переливались всеми цветами, лицо сверкало перламутровым макияжем, а серебристая, короткая куртка и светлые сапоги на огромных каблуках создавали впечатление принадлежности к иным галактикам. Красиво и гордо неся пеструю головку, она сверху вниз поглядывала на пассажиров.

— Манекенщица. Модель, — улыбнулась жена Макара Ольга.

Я не поняла, она любуется или иронизирует.

— Яркая девушка, — ответила я нейтрально.

Ольга собралась еще что-то сказать, что-то ироническое, — на этот раз было абсолютно ясно, но тут к нам подошел Гришка.

— Лиза. — Он взял меня под руку. — Нам нужно идти с тобой.

Ольга из вежливости замедлила шаг и немного отстала.

— Зачем нам нужно идти с тобой? — с раздражением спросила я.

В кои веки попался приятный собеседник, так тут как тут этот Гришка!

— Саня сказал, — уныло объяснил он.

Вчера вечером Гришка вернулся из монастыря недовольный, усталый и простуженный.

— Не поеду никуда! В монастыре дел полно, и горло болит к тому же.

— Ну, Гришенька, — засуетилась я. — Я так мечтаю побывать в Швейцарских Альпах. Неужели ты хочешь огорчить свою киску?!

— Нет-нет. — Гришка даже побледнел, поняв оплошность. — Я не хочу огорчать свою киску.

— А какая же у вас в монастыре работа в праздники? — допытывалась я. Тема показалась мне вполне безобидной.

— Это у кого праздники? — Он опять забыл о предосторожностях. — У католиков! У еретиков! А православное Рождество через две недели. Сейчас пост! А я тут… во все тяжкие… — Он замолчал, с досадой махнув рукой.

— Ты что же, не любишь меня больше? — Я в упор с угрозой глянула на раскисшего мужика.

— Очень, очень люблю! — пролепетал Гришка поспешно.

Но я чувствовала: так мы ни до чего не договоримся и надо браться за перо.

— «БОЛИТ ГОРЛО?» — «ЕЩЕ КАК». — «БУДЕМ ЛЕЧИТЬ?» — «ДА НАДО БЫ…»

Я достала из сумочки деньги: — «ДОСТАТОЧНО?»

— О бриллиант моих очей, — вполне искренне отреагировал Гришка.

Пока он ходил за водкой, я поджарила антрекоты, выпила чаю с колбасой и ушла в комнату паковать вещи. Надо было собраться самой и Гришке помочь собраться. Но если он сейчас выпьет водки, то и помогать будет некому — после третьей рюмки мирно захрапит на кухонной кушетке. За несколько совместно прожитых дней я хорошо усвоила его повадки.

Ладно, от меня не убудет, если я покидаю в сумку Гришкино барахло. Я уже знала: вещей у него немного, все они не новые и, правду сказать, такого качества, что жалко смотреть. Получив деньги от Карташова, я не удержалась — подобрала ему свитер в стиле кантри и две джинсовые рубашки. Все-таки за границу едем, в замке будем жить. Себе я накупила красивого белья, теплую стильную куртку цвета ржавчины (какое это убожество — таскаться по вокзалам и аэропортам в норковой шубе!), бледно-голубые, почти белые джинсы и такого же цвета свитер. Карташов (точнее, хозяин) не поскупился — дал денег не только на дорогу, но и на карманные расходы. Я разделила сумму пополам, Гришкину часть спрятала на дно сумочки, а на свою погуляла по магазинам. То, что осталось от прогулки, утекло к парикмахерше и косметичке. И теперь, входя в самолет, я чувствовала себя во всеоружии.