Прорыв из Сталинграда - Лео Кесслер

Он улыбнулся, довольный тем, что один советский истребитель оказался сбит. Но в следующую секунду улыбка исчезла с его лица. Больдт наконец осознал все значение того, что только что увидел. Русские готовились к массированной переправе через реку. Очевидно, им было очень важно организовать в этом месте переправу — об этом свидетельствовал тот факт, что русских саперов специально прикрывали с воздуха истребители. Но самое ужасное заключалось в том, что нигде не было видно тех немецких частей, которые, согласно всем данным, должны были удерживать берег реки Карповка. Поэтому русские спешно наводили мосты без всякого сопротивления с немецкой стороны.

Больдт нажал кнопку микрофона:

— Хартманн, передай остальным самолетам следующее распоряжение. Немедленно прекратить поиски «Вотана». Каждый самолет должен индивидуально отбомбиться по переправе через реку Карповка, которую сооружают русские, и немедленно вернуться на базу за новым грузом бомб. Конец.

Отдав это распоряжение, Больдт мрачно покосился на свое отражение в плексигласе кабины пилота. На некоторое время, пока они будут заниматься отражением этой новой угрозы со стороны русских, «Вотан» получит хотя бы временную передышку. Но гауптштурмфюрер прекрасно знал, что его начальство все равно не отстанет от батальона и не позволит дезертировавшим эсэсовцам уйти безнаказанными. Гитлер и Гиммлер в любом случае потребуют крови «Вотана». В этом Больдт был абсолютно убежден.

Фон Доденбург внимательно слушал рассказ Матца о том, что недавно случилось в деревне, спрятавшейся за покрытым снегом невысоким холмом. Он не прерывал взволнованный поток слов роттенфюрера до тех пор, пока Матц не упомянул о том, что высокий мужчина со шрамами на лице, который, судя по всему, был у них главным, бросил: «Эта информация может оказаться по-настоящему интересной для наших друзей».

— Он так и сказал — «друзей»? — уточнил фон Доденбург.

— Так точно, господин штурмбаннфюрер!

— А он что-нибудь еще сказал по поводу этих «друзей»?

— Никак нет. Он просто приказал этим бунтовщикам запереть Шульце в комнатке за алтарем.

Матц замолчал. Фон Доденбург задумался. На каких, интересно, «друзей» могли опираться две сотни дезертиров, находившиеся сейчас внутри Сталинградского котла? И почему, между прочим, они все держались вместе? Это было несколько странно — обычно те, кто дезертировал, предпочитали делать это поодиночке или на пару с приятелем. Это позволяло им бежать, не привлекая к себе излишнего внимания фельджандармерии. А если бы жандармы все-таки задержали бы таких беглецов, те всегда могли сослаться на то, что просто отстали от своей части и пытаются найти ее.

— Слышу, как летят самолеты! — крикнул Клешня, вторгаясь в размышления фон Доденбурга.

Все задрали головы вверх, пытаясь разглядеть что-то сквозь плотную завесу серых облаков.

Фон Доденбург почувствовал, как его губы внезапно пересохли. Если это были немецкие самолеты, то существовала реальная опасность того, что они засекут их — дезертиров, оставивших свою позицию без приказа. И тогда им придет конец. Фон Доденбург не сомневался, что пилоты германских ВВС постараются выполнить приказ об их уничтожении.

— Это не «швейная машинка» русских, — уверенно заявил Клешня. «Швейными машинками» немцы называли небольшие легкие бомбардировщики[18]Красной Армии — стрекот их моторов очень походил на звуки работающей старой швейной машинки.

Но самолеты так и не показались из-за плотной пелены облаков. Вскоре звуки их двигателей стихли в отдалении. Все вздохнули с облегчением. Были ли эти самолеты русскими или немецкими, но они в любом случае, похоже, не заметили бронетранспортеры «Вотана».

Фон Доденбург вернулся к разговору с Матцем.

— Итак, сколько же всего их там было, Матц? — осведомился он.

— Сложно сказать, господин штурмбаннфюрер. Я не смог разглядеть их всех. Но могу сказать точно — их было там немало. Об этом можно судить хотя бы по страшному шуму, который они поднимали. — Он посмотрел на фон Доденбурга и спросил о том, что больше всего волновало его сейчас: — Но что же мы можем сделать, чтобы выручить обершарфюрера Шульце? Я понимаю, господин штурмбаннфюрер, что он часто доставляет вам неприятности, но он — мой друг. — И Матц вновь умоляюще посмотрел на офицера.

— Не хнычь, приятель, — грубовато бросил фон Доденбург. Чтобы немножко приободрить роттенфюрера, он специально прибегнул к тем самым выражениям, которые обычно использовал сам Матц. — Ты же знаешь, что убить таких, как мы, невозможно. Мы вызволим Шульце, не беспокойся.

Оставив Матца, он быстро прошел к машине, где была установлена рация.

— Радист, свяжи меня с командиром!

Стервятник отозвался практически мгновенно:

— Солнечный луч-один.

— Это Солнечный луч-два, — бросил фон Доденбург. Очень быстро и четко, используя наполовину кодированные фразы, он передал Стервятнику то, что рассказал ему Матц.

Стервятник внимательно выслушал его и осведомился:

— Ваши выводы, Солнечный луч-два?

— Мне трудно сформулировать их. Ясно лишь одно…

— Что именно?

— Эти «друзья»… — своей интонацией фон Доденбург подчеркнул последнее слово, — вполне могут оказаться сынками дядюшки Джо. — Он имел в виду Иосифа Сталина.

До фон Доденбурга донесся удивленный вздох Стервятника. Затем штандартенфюрер отрывисто произнес:

— Я понял. Значит, они пошли на предательство, чтобы спасти свои трусливые шкуры.

Фон Доденбург с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться. Разве они сами не вели себя практически точно таким же образом — не пытались спасти свои трусливые шкуры?

Но вместо этого он сказал:

— Я думаю пойти и произвести разведку. Возможно, это принесет нам пользу. Держите больших друзей, — фон Доденбург имел в виду тяжелые танки «Вотана», — наготове, чтобы оказать нам поддержку в случае необходимости.

— Будет сделано. Но принесет ли эта операция пользу вам самим, Солнечный луч-два?

Фон Доденбург не захотел продолжать разговор. Он уже чувствовал, что пеленгаторы русских пытаются определить местоположение его радиопередатчика, и поспешил разорвать связь.

Повернувшись к своим бойцам, фон Доденбург произнес громким голосом:

— Внимание! Все слушайте меня! В этой деревне творится что-то мутное. Там схватили и держат в плену нашего товарища, обершарфюрера Шульце. Со мной пойдет по пять бойцов из каждого бронетранспортера. Всем остальным оставаться здесь и держать глаза и уши открытыми. Все, вперед!

Эсэсовцы спрыгнули с машин и выстроились перед фон Доденбургом. В следующую секунду они исчезли за завесой пурги.